Андрей Ильич Фурсов, советский и российский ученый-историк, социальный философ, обществовед, публицист. Директор Института системно-стратегического анализа, директор Центра русских исследований Института фундаментальных и прикладных исследований Московского гуманитарного университета.
- Андрей Ильич, сегодня становится понятным, что политикой в мире занимаются не только государства, но и другие субъекты, разные по своей природе. Каких наиболее значимых игроков вы бы отметили в этой сфере? Как выглядит современная глобальная элита и ее составляющие? Какие проекты будущего она предлагает, и какое место в них отводится для России?
- Структура мировой элиты за последние 300–400 лет изменилась в большей степени количественно, чем качественно. Нужно сказать, что оргструктура правящей верхушки капиталистического общества – это его самое мощное организационное оружие. Почти с самого начала параллельно государству развивалась «глубинная власть», а с ХVIII века начали развиваться наднациональные (надгосударственные) структуры мирового согласования и управления, так называемые, «закулисы». Здесь нет никакой конспирологии. Чистая политэкономия капитализма. Необходимостью своего появления закрытые надгосударственные структуры обязаны одному из фундаментальных противоречий капитализма как системы, которое они снимают самим фактом своего существования. Суть в следующем. Экономически капитализм – мировая система. Политически же, начиная с Вестфальского мира (1648 г.), это не целостность, а сумма отдельных государств. Перед нами тройное противоречие: между капиталом и государством, между экономикой и политикой и между суммарностью и целостностью.
На пути товарных цепочек, на пути реализации экономических интересов буржуазии, особенно крупной, стоят государственные границы и законы отдельных государств. Чем крупнее буржуазия, особенно финансовая, тем больше у нее интересов за пределами своей страны, ее locus standi и field of employment – мир в целом, мировая система. И экономически система эта не может нормально функционировать, не нарушая политических границ. Следовательно, для нормального функционирования капиталистической системы нужны структуры, которые являются надгосударственными и, естественно, закрытыми. Они выражают целостные и долгосрочные интересы верхних сегментов капиталистического класса как системообразующего элемента. Таким образом, капитализм, это не пара «капитал – государство», а треугольник – «капитал – государство - надгосударственные структуры».
Что касается современной мировой верхушки, то с некоторым упрощением можно сказать, что она представлена двумя большими группами. Одна из них – англо-американский истеблишмент, который разделен на две части. В одной доминируют британцы, в другой – американцы. В XIX веке у американцев и британцев были неважные отношения, но их в конце XIX – начале ХХ века плотно «сшил» еврейский капитал. Первым президентом США, активно настроенным на сотрудничество с британцами, был Теодор Рузвельт, дядя Франклина Рузвельта, будущего президента США. Он же был и завзятым русофобом.
Вторая большая группа, в ней тоже есть свои подразделения, – западноевропейская. В нее входит гвельфская аристократия (в конфликте XII века между Папой Римским и императором Священной Римской империи, т.е. между Римом и Гогенштауфенами сторонники Папы, представленные в основном аристократией, назывались гвельфами; сторонники императора, опиравшегося главным образом на городские демократические слои, – гибеллинами) Южной Германии, Северной Италии, Испании, отчасти Шотландии. Неформальный лидер этой группы – Папа Римский. Если посмотреть на исторические попытки объединения Европы в единое целое, то увидим постоянную борьбу двух проектов - гибеллинского и гвельфского. Так, «евросоюзы» Наполеона и Гитлера – реализация гибеллинского проекта, а вот нынешний Евросоюз – гвельфского. Однако этот проект трещит по швам, и судя по всему, есть план создать некое суперядро в де-юре сохранившемся Евросоюзе, которое повторит контуры Священной Римской империи германского народа и лидером этого ядра де-факто будет Ватикан.
Повторю, выделение двух сегментов мировой верхушки (Дизраэли называл ее «хозяевами истории») есть определенное упрощение, поскольку внутри этих сегментов есть и различия, и взаимопереплетения. Разные группы присутствуют в одних и тех же структурах. Чтобы знать, как играть в современном мире, нужно хорошо представлять себе его хозяев. К сожалению, современная обществоведческая наука, будь то западная или российская, этим, по сути, не занимается. Получается, что мы во многом слепы по отношению к тем, с кем мы играем на внешнем контуре. И это опасно, поскольку в западных проектах будущего мира России и русским место не предусмотрено. Связано это вот с чем. Россия – это, безусловно, европейская традиция, но не западная. Европейская цивилизация существовала в четырех вариантах: античном, византийском, западном и русском – северо-восточном. Античность и Византия мертвы. Западная цивилизация как таковая тоже закончилась, сегодня следует говорить о ПостЗападе. Россия осталась единственным носителем европейских традиционных ценностей – в их православном варианте. Что страшило Запад, теперь ПостЗапад в России? Россия единственная не западная страна (она европейская, но не западная), которая в течение четырёх столетий не только несколько раз била Запад, отражая его агрессию, но и создала свою, незападную культуру европейского Модерна, основанную на своих ценностях – Пушкин, Толстой, Чайковский и др., создала свою науку, своё образование. Нет ни одной незападной страны, кроме России, которая создала бы мощную культуру Модерна. Плюс, мощная военная составляющая и целый ряд других факторов. Естественно, Запад ощущает это как угрозу своему бытию, и это при том, что Россия никогда не нападала на Запад. Это Запад неоднократно нападал на Россию как на нечто иное, что мешает ему жить самим фактом своего существования. Поэтому Запад опасается Россию в любых ее проявлениях.
- Пожалуй стоит сделать небольшой экскурс в историю и немного поговорить о возникновении западной элиты, в особенности ее англо-саксонского сегмента и появлении надгосударственных структур. Можем ли мы сегодня достоверно проследить их исторические корни? Как складывалась идеология и система ценностей этих групп?
- Когда у крупной буржуазии возникла потребность в наднациональных, надгосударственных структурах, у буржуазии таких структур под рукой не было. Взяли то, что было, – масонские организации и приспособили их под свои интересы. В Великобритании огромную роль, выходящую за пределы этой страны, играли структуры неформальной власти – клубы, кстати, связанные с масонскими ложами. Масонские структуры худо-бедно служили решению надгосударственных задач мировой верхушки до середины XIX века, когда масонские революции, начиная с Французской 1789 года и до Европейской 1848 года, победили. Произошло огосударствление масонства. После этого восходящая история масонства закончилась. Они реализовали все свои цели. Правда, за это время в масонские ряды проникли иезуиты, которые создали общество иллюминатов. Впоследствии оно было запрещено в Европе, и его представители перебрались в Америку и создали в структуру «Череп и кости» в Йельском университете. «Закончили восходящее развитие» – не значит исчезли. Масонские структуры сохраняются до сих пор. Они выполняют для мировой верхушки функцию воспитания и рекрутирования перспективных членов и обеспечивают связь между различными сегментами мировой верхуш. Они влиятельны, но не более того. Новый этап развития капсистемы, стартовавший в 1870-е годы, потребовал возникновения закрытых надгосударственных структур нового типа. И они не замедлили появиться. Это «Гехаймес Дойчланд» в Германии, общество Родса, а затем – Милнера («Круглый стол») в Великобритании. Эти структуры сыграли значительную роль в подготовке двух мировых войн и сопутствующих им событий.
Послевоенный этап развития капитализма потребовал создания новых структур, в частности, Бильдербергского клуба и сыгравшего немалую роль в разрушении СССР «Cercle» («Круг»). На рубеже 1960–70-х годов возникли две надгосударственные структуры с «двойным дном», в ситуации ослабления США и Великобритании, включившие представителей обоих сегментов мировой верхушки – англо-американского и западноевропейского. Иными словами, вся история капиталистической системы и ее верхов – это история формирования и совершенствования закрытых наднациональных структур. Более того, чем, формально внешне, более открытой и демократичной становилась политическая система капитализма в его ядре, тем больше в тень уходила реальная власть. Думаю, качественный сдвиг произошел в самом начале ХХ века, когда в таких странах, как США, Великобритания, Франция госаппарат, парламент, партии стали просто функцией закрытых структур – клубов, лож и т.д. Без анализа этого закрытого – второго по форме, но первого по сути – контура власти мы ничего не поймем в функционировании современного мира. К сожалению, политология этими структурами вообще не занимается, отбрасывая их как «конспирологию». А про конспирологию говорят либо те люди, которые вообще ничего не понимают, либо, наоборот, те, кто очень хорошо понимает суть вещей, чья задача – скрыть этот реальный контур. Что касается нынешнего этапа, то мировая верхушка весьма деградировала, ее интеллектуально-волевая планка изрядно просела. И процесс деградации нарастает стремительно. В 70-е годы прошлого века невозможно было представить наверху властной пирамиды западного общества людей типа Саркози, Блэра, Обамы, Меркель, Б. Джонсона, Байдена и др. Это «троечники», которых раньше к власти никогда бы не допустили. Я не идеализирую Де Голля, Черчилля и других, но по сравнению с нынешними политклоунами, кривляющимися на экранах, они просто супергиганты.
- Подразумевая деградацию западной элиты, насколько демократия и права человека, о которых сегодня кричат все западные СМИ, действительно соответствуют их целеполаганию? Почему там существует столь ярко выраженная неприязнь к сильной и суверенной России, как политическому и историческому явлению?
- Конечно, никакой демократией здесь и не пахнет. Нужно очень хорошо понимать, с каким историческим субъектом мы имеем дело на Западе и ПостЗападе. В принципе его можно назвать североатлантическим историческим субъектом, и тогда обе группы, о которых я говорил, окажутся в одной «лиге». Североатлантический исторический субъект формировался из семи составных частей, и они наложили отпечаток на всю его историю, поскольку железный принцип теории систем звучит так: генезис системы определяет его функционирование. Семь составных частей, семь факторов, которые в XVI-XVII веках сформировали северо-атлантический субъект, следующие: специфика английской монархии и знати; протестантизм; политическая интеллектуальная традиция Венеции (венецианцы сыграли большую роль в подъеме Великобритании в XVI-XVII веках); деятельность еврейского торгово-ростовщического капитала в Англии и Голландии; международный криминальный аспект английского первоначального накопления (пиратские рейды – один из них позволил заплатить госдолг Англии); большая роль тайной войны, а следовательно, спецслужб, разведки, шпионажа в становлении английской монархии во второй половине XVI века при Елизавете II; латентная деятельность тайных обществ. Вот эти семь факторов и сформировали североатлантического субъекта. Он очень сложен по своей структуре. Это очень мощное оргоружие и, к сожалению, в России его очень мало изучали. В то же время Россия всегда была сдерживающим фактором для мирового разгула этого хищнического по своей сути субъекта, срывала его попытки установить мировое господство. Особенно ярко это проявилось в ХХ столетии. Обратите внимание, как только распался Советский Союз, ПостЗапад начал разбойничать так, как он не разбойничал во времена СССР. В Европе сразу вспыхнула война. НАТО напало на Югославию. Дальше Ирак, Афганистан и т.д. В свое время, начальник Первого главного управления КГБ генерал-лейтенант Л.В. Шебаршин, заметил, что Западу от России нужно только одно – чтобы ее не было. Мы для них нужны только в двух ипостасях, либо, как резервная территория, либо, как театр военных действий против Китая.
(окончание следует)
фото из открытых источников