на фото: жители аула Бесленей. Староста аула Мурзабек Охтов - по центру
Большая часть из них были сиротами детского дома, заполнившими Ленинград уже с первых дней блокады.
Эшелон двигался на Кавказ. В обозах были совсем крошечные дети, которые уже не плакали от голода или усталости, лишь редкие всхлипывания говорили о том, что маленькие узники блокады все еще живы. Подъезжая к Армавиру, они вновь услышали до боли знакомый гул авиамотора, мгновение – и град из снарядов накрыл всю колонну. Это были немцы. Когда все стихло, местные жители достали из ленинградского эшелона тех, кто снова выжил. Наскоро сколотили повозки и отправили 32 ребенка в глубокий тыл, в Теберду.
Повозки шли медленно, под палящим июльским солнцем, практически без провизии, единственный провожатый пытался как можно скорее довести детей, всех и не потерять ни одного. До Черкесска оставалось 30 километров. Проезжая небольшой аул Бесленей было принято решение остановиться передохнуть и набрать в колодцах воды, чтоб дотянуть. Но тут повозку окружили сначала местные мальчишки, а вслед за ними на улицу высыпали женщины. Увидев детей, для которых каждый километр пути может стать последним, старейшины аула немедленно разобрали крошек по домам выхаживать. Их великомученический маршрут спасения, казалось, был окончен. Это случилось в начале августа 1942-го, в тот день у семей Бесленея родилось 32 ребенка.
А уже 11 августа в Черкесск зашли 1-ая и 17-ая армия вермахта. Расстояние до Бесленей заняло у карателей меньше часа времени. В дома аула ворвался немец. Женщины, закрывая собой маленькие измождённые тельца шептали: «говори только, что ты мой ребенок, родился в этом селе и жил тут всегда».
И только после Победы, старейшина открыл свои секретные записи, которые спасли ленинградских детей. Витю Воронина, который за пять шагов от немца стал Рамазаном Адзиновым, Катю Иванову – в одночасье ставшей Фатимой, дочерью того самого старосты Охтова.
На тайном собрании Мурзабек Охтов дал слово и не было никого из присутствующих, кто его бы не поддержал: что бы ни делал немец – детей не выдавать. И никто не выдал. «Мы одной крови – люди ведь», - произнес в ту секретную и страшную ночь староста.
Все 32 ребенка, которые в прошлой жизни оставили Троицкий мост, Фонтанку, зоопарк по выходным с родителями у Петровпавловки и пышечную рядом с Дворцовой площадью - выжили. В 2010 году в Бесленее появился памятник самому страшному лету аула. Молодая горянка в окружении 32 розовых кустов, прижимает к сердцу изможденного малыша на тоненьких ножках. Как напоминание о той тихой ночи, когда никто из горцев не выдал маленького блокадника.