Михаил Виноградов - российский политолог, политтехнолог и регионовед, президент Фонда «Петербургская политика».
- Михаил Юрьевич, видите ли Вы изменения в губернаторской повестке Северо-Кавказского федерального округа за последние месяц-два? Если да, то какие? Кто из глав набирает «политические очки» накануне выборов, кто их, на Ваш взгляд, теряет и почему?
- Хотя фонд «Петербургская политика» регулярно отслеживает губернаторскую повестку, я бы не сказал, что СКФО находится в центре его внимания. По традиции выступления глав северокавказских регионов достаточно консервативные, не очень «хайповые». И это скорее хорошо, чем плохо. Поэтому они реже попадают в какие-то глупые ситуации и реже выступают с глупыми инициативами.
Да, они не являются рекордсменами по инициативам, но это и разумно: когда ты ежедневно выступаешь с инициативами, то дестабилизируешь управленческий аппарат. При этом избиратель чаще всего не замечает, не различает их. И не факт, что всерьёз оценит.
Поэтому есть главы регионов, которых не очень видно, которые «потерялись». Яркий пример – глава Ингушетии Калиматов, у которого на сегодня нет особой федеральной узнаваемости. По сути сам факт его назначения стал когда-то символом общего снижения статуса главы этого региона.
Понятно, что повышенное внимание есть к Дагестану, где не лучшим образом, возможно, начинал на посту врио главы региона Меликов. У него там были очевидные имиджевые проблемы и конфликтные ситуации. Но, насколько я понимаю, сейчас несколько положение стабилизировалось. То есть, первые попытки его «атаковать» серьёзных сдвигов не вызвали, что продемонстрировало наличие некоторого ресурса федеральной поддержки. И ситуация стала более предсказуемой. Я думаю, до выборов она так или иначе «зацементирована». Хотя, конечно, общая проблема обеспечения какой-то самодостаточности республики, самодостаточности Дагестана к своему решению не приблизилась.
В Карачаево-Черкесии многое зависит от того, с чем сравнивать. Конечно, на фоне того спада, который прошёл в связи с делом Арашуковых, Темрезову ситуацию скорректировать удалось. До конца или нет – мы увидим в ближайшее время по кадровым решениям.
Несколько неожиданной является активизация решений главы Чеченской Республики Кадырова, который выступил с такими необычными инициативами, вроде критики Хабиба Нурмагомедова. Или словами, что если есть люди, которые не поддержат Кадырова, то он может не выдвигаться. И здесь у экспертов пока нет чёткого понимания, является ли это просто способом актуализировать себя в повестке или индикатором некой неопределённости относительно своего статуса.
В Северной Осетии происходит привыкание к новому руководителю. При этом исторически в республике статус главы ниже чем в ряде других регионов. Такая более конкурентная, более сменяемая и обновляемая управленческая система. Подчас даже слегка хаотичная. Поэтому, наверное, Сергей Меняйло себя «ищет» и на правах новичка он там пытается выдвигать новые инициативы. Но какой-то чёткий образ пока только формируется. Предстоит определиться - что для него это работа? Прорыв, возвращение в родную гавань? Или новое трудоустройство после череды работы на предыдущих постах, которая не прочитывалась как однозначно успешная?
- То есть, время покажет?
- Конечно. И что-то покажет, наверное, политическая конфигурация, которая так или иначе в республике сложится. Пока она не сложилась. Тем более, фигура Меняйло была не самой ожидаемой, видимо. В чём-то спонтанной.
О Кабардино-Балкарии традиционно в публичном пространстве слышно не так много, но эта республика исторически не находится в центре повестки. И в этом плане ситуация не особенно нова.
Что касается Ставропольского края, то, наверное, тот удар, который был нанесён по позициям Владимира Владимирова с арестами представителей его команды, до конца не залечен. И сама реакция краевой власти, связанная с «презумпцией коррумпированности» чиновников, которые должны пройти некую проверку, - она выглядела, скорее, как сдача позиций, нежели какое-то полноценное выстраивание обороны и демонстрация лидерства в гражданской власти, в гражданской элите Ставропольского края.
- Принёс ли прошедший в регионах округа праймериз «Единой России» какие-нибудь неожиданности и сюрпризы? Если да, то какие? Если нет – почему?
- В целом для «Единой России» важно, что праймериз прошли без больших скандалов. Они позволили выявить ряд эксцессов… В ряде регионов даже были прецеденты, когда происходил взлом аккаунтов на госуслугах. Так или иначе, неплохо, что эти технологии (пусть даже изнутри партии они существуют) выявили именно сейчас. Потому что опаснее для имиджа партии, если бы настрой на подобного рода технологии был бы ближе к сентябрю.
Скорее, в праймериз всё-таки большую роль играет желание партии присутствовать в повестке, несмотря на то что кампания началась, не нанимая Стивена Сигала. И даже конфликты, которые возникали – они, скорее, способствовали присутствию партии в повестке. Потому что масса людей не интересуется тем, что на праймериз «всё хорошо». А скандалы, нарушения, Юлия Волкова… Всё это позволяет увеличить количество избирателей, которые заметили праймериз Единой России. И партия считает это полезным.
Плюс это дало повод Владимиру Путину как-то присоединиться к кампании Единой России, провести встречу с активистами, что, конечно, психологически важно для партии, которая находится в условиях некоторой паузы до съезда из-за неопределённости со списком.
Тема северокавказских праймериз не выбивалась из общего хора – того, что было в Приморском крае, в ряде других регионов. Я бы не сказал, что Северный Кавказ был заметен. По крайней мере, что был заметен негативно. Хотя ситуация с избиением сыном спикера парламента Дагестана Шихсаидова своего оппонента на праймериз и последующие кадровые решения прозвучали в северокавказской повестке.
- Кроме Единой России, какие в регионах СКФО политические партии могут претендовать если не на успех, то на заметную избирательную кампанию? На то, чтобы «освежить» повестку.
- Тут же многое зависит от того, насколько в целом в России будет актуальна тема сакральности власти. И насколько существуют риски её десакрализации. Второй момент – насколько сама власть будет совершать какие-то неудачные маневры, которые будут повышать её антирейтинг.
Понятно, что таким очевидным бенефициаром, в том числе для Северного Кавказа, является КПРФ. Потому что позиции ЛДПР исторически не очень сильны – особенно на фоне эксцессов, которые с Жириновским возникали по Югу России.
В Справедливой России значительно ослаблена региональная сеть по стране в целом за последнее время, несмотря на низкий антирейтинг партии. Что касается «Новых Людей», например, то ожидания от кампании пока были выше, чем сама кампания. Будем смотреть на кампанию, на отдельных кандидатов, где-то по территориям… Равно как и на кампанию Партии Роста, которая была исторически сильна в ряде территорий Дагестана. Хотя здесь немало зависит и от федеральной кампании Партии Роста – удастся ли вызвать ощущение легкости и отсутствия негатива у избирателей, несколько уставших от тяжеловесной эстетики многих партий.
И, как обычно, существует интрига вокруг Партии пенсионеров за социальную справедливость, которая никогда не «выстреливает» с соцопросов. Но иногда избиратели обнаруживают её у себя в бюллетене – такое социально одобряемое название. А иногда и не замечают.
- Если заглянуть немного вперёд: в каких субъектах округа можно было бы предположить серьёзные выборные баталии?
- Регионы СКФО, как правило, не звучат в числе моделируемых проблемных субъектов. Но понятно, что немалая часть территории округа находится в стадии смены власти, передачи власти. Как видим, это Дагестан и Северная Осетия. Ну, как-то должна оформиться конструкция в Карачаево-Черкесии, где позиции Темрезова укрепились, но всё равно все ожидают, как и по Чечне, какой-то итоговой «отмашки».
Понятно, что Ставрополье – исторически непростой регион, хотя итоги выборов были разными. С исторически более высоким уровнем депрессивности настроений…
Но повторю: пока что при прогнозировании избирательных кампаний в числе потенциально проблемных территорий регионы СКФО не звучат.
фото livekavkaz.ru