Зухра Ахметовна Кучукова – доктор филологических наук, профессор кафедры русской и зарубежной литературы
– Зухра Ахметовна, в виду того, что 8 марта является скорбной датой в истории балкарского народа – день памяти жертв принудительного переселения, значит ли что Международный женский день вычеркнут из календаря балкарцев, как праздник?
- Хотелось бы мне с высоты «космической истории» А. Дж. Тойнби порассуждать о том, что цивилизационный путь любого народа – это серия Вызовов и Ответов и мол, все вынужденные переселенцы закалились в ссылке, получили мощный стимул к росту и саморазвитию. Но не смогу. Еще слишком свежая рана. Я ведь сама – дочь репрессированных родителей – родилась в 1960 году и до шести лет жила в Акмолинской области Казахстана. Я хорошо знаю, что пришлось пережить нашей семье. Мне всегда было больно видеть трагедию «репрессированного интеллекта» в глазах моего отца и его ровесников, которые не смогли получить желанное образование в условиях ссылки. Тринадцать вычеркнутых лет – это слишком большой срок для человеческого века. Но я не считаю 8 марта «черным днем». Для меня это День стойкости репрессированных народов, День исторической памяти и День благодарения среднеазиатских народов, оказавших поддержку обездоленным людям. Отмечает ли наша семья 8 марта? Конечно, но по-своему. В этот день мы собираемся у мамы. Обязательно готовим казахское блюдо – бешбармак и добрыми словами вспоминаем милосердие казахов. На поминальном столе присутствует и другое ритуальное блюдо – пирожки с морковной начинкой. Это дань памяти маминой второй матери – советской немке (тоже спецпереселенке) тете Марте, которая подобным лакомством кормила голодающих балкарских детей. С большим уважением отношусь к тем деликатным людям, которые для нас, балкарок, в Международный женский день находят какие-то особенные, неординарные, духоподъемные слова. Если дарят цветы, я не отказываюсь (ибо это было бы бестактно), просто я их мысленно, на метафизическом уровне «возлагаю» к символическому памятнику жертвам политических репрессий, независимо от их национальности.
- В мире по-разному относятся к женщинам. К примеру, в Кувейте и ОАЭ женщинам разрешили участвовать в голосовании только 2005-2006 годах. В Саудовской Аравии, так и вовсе, только в 2011. К женщинам-ученым тоже, сравнительно недавно, стали относиться серьезно. Многие и Кавказ считают архаичным регионом с укоренившимся патриархатом. Сможете развенчать этот миф?
- Я училась в Литературном институте в Москве, среди моих подруг были чеченка Луиза, табасаранка Гульбика, кабардинка Светлана, адыгейка Марина, карачаевка Алима. И это было в 80-годы прошлого столетия! Сейчас женская эмансипация во всем мире идет семимильными шагами, местами доходя до крайностей. Но фанатизм всегда разрушителен. К счастью, Кавказ в этом плане выбрал для себя принцип «золотой середины» и здорового консерватизма. Гендерное сознание кавказского общества сегодня направлено на усовершенствование качества диалога между мужчинами и женщинами, но не на замену патриархального уклада на матриархальный. Есть определенные базовые, богоданные вещи, продиктованные здравым смыслом, их нельзя бездумно уничтожать.
- Вы - профессор, доктор филологических наук. На вашем счету множество научных работ. Вы изучили и проанализировали творения разных писателей и поэтов всех времен и народов. А что вам оказалось ближе по духу, по значимости и почему?
- В свое время настоящую культурную революцию в моей голове совершила древнейшая книга «Панчатантра» (другое название - «Калила и Димна»), написанная на санскрите в 3 в. н. э. Я была в шоке, когда узнала, что в этом источнике содержатся «первосемена» всей мировой культуры, в том числе, архифабулы многих известных нам сказок, притч, басен. Особенно меня поразила сказка «Лягушки-путешественницы», которая тоже фигурирует в этой книге, но только в оригинале роль главной героини исполняет черепаха. Сакраментальная фраза «нам делить нечего» после этого приобрела для меня глубокий философский и нравственный смысл, актуализировав чувство братолюбивого единства. Под влиянием этой книги я и манеру преподавания литературы в вузе видоизменила, назвав свой метод «три фланга: зарубежная – русская - национальная». Моя задача – показать студентам-филологам типологически сходные культурные явления у разных народов. В этом контексте, естественно, для меня первостепенными являются те произведения, которые способны расширить сознание студента – Экзюпери «Планета людей», «Маленький принц», Маркеса «Сто лет одиночества», Клариссы Эстес «Бегущая с волками». На особом счету у меня «кавказоведческие» произведения Л. Н. Толстого, имеющие феноменальный миротворческий потенциал – «Хаджи-Мурат», «Кавказский пленник» и др. Меня поражает, почему до сих пор в каждом городе, ауле Северного Кавказа нет памятника этому русскому гению? Высоко ценю творчество Кайсына Кулиева и Алима Кешокова. Из научных монографий книгой №1 для меня является труд академика Г. Д. Гачева «Ментальности народов мира». Полностью разделяю его воззрение на народы мира, как на «единый оркестр человечества». Лично была знакома с Гачевым, в память о нем в КБГУ провожу спецкурс на стыке литературоведения и этнологии.
- Ваша диссертация в 1988 году называлась «Поэзия Кайсына Кулиева на русском языке. Проблема передачи национального колорита». А в чем заключалась эта проблема? И почему вы затронули тогда именно эту тему?
- Еще в студенческие годы я обратила внимание на один странный переводческий произвол у «русского» Кулиева. В оригинале речь идет о водопаде, к которому балкарец-табунщик привел своего коня на водопой. У переводчика же читаем: «С гор сорвался водопад как самоубийца». Деформация налицо! После этого мне захотелось более глобально изучить проблему сохранения этнического «космо-психо-логоса» в художественных переложениях на другой язык. Поступила в аспирантуру. Восхищает отношение руководства Литинститута тех времен к аспирантам из национальных республик. Судите сами: у меня был официальный руководитель В.А. Сурганов, но решением Ученого Совета был дополнительно назначен и еще консультант по «кавказской» проблематике – грузинский ученый Аида Борисовна Абуашвили, с которой мы сильно подружились. Я очень благодарна своим Учителям.
- В 2012 году, в Нальчике, вас назвали «Женщиной года» в номинации «Профессионализм». Одним из веских аргументов для этого стал проводимый вами новый тренд в литературоведении – этнолитературоведение. Что это значит?
- Я думаю, ответ на этот вопрос проистекает из вышеизложенного. Каждая личность на земле априори является этнофором, то есть человеком, который свою этническую культуру знает изнутри: он слышал колыбельные песни, знаком с фольклором, музыкой, танцами, национальным этикетом, кухней, родной литературой. Это корни человека. Однако нельзя на этом замыкаться и останавливаться в этноцентрическом коконе. Задача любого homo sapiens – далее, опираясь на свои корни, расширять свое культурное пространство, изучать «соседей» по планете, осваивать иностранные языки, читать русскую и зарубежную классику, духовно развиваться. В этом контексте даже в символике числа «восемь» (8 марта) я вижу идею человеческого саморазвития. Судите сами: Бог создал человека и мир за шесть дней. Седьмой день – день отдыха. А в День Восьмой Бог сказал человеку: «Я создал Твою основу, Твой проект, далее – трудись над собственным самосозиданием, совершенствуй Дух свой и Тело, будь self-made man. То есть мы – все люди восьмого дня. У нас вечный понедельник.