Владимир Князев
Автор

Владимир Зорин: «Всякое историческое событие – это опыт, на котором следует учиться»

Эксклюзивное интервью к дате августовского путча 1991 года

Владимир Князев
Автор
20.08.2020

Владимир Юрьевич Зорин - советский, российский политический деятель, министр РФ (2001-2004) по вопросам национальной и миграционной политики.

 

- Владимир Юрьевич, с Вашей точки зрения, что послужило толчком к августовским событиям 1991 года? Имел ли путч, теоретически, дальнейшие перспективы или он заранее был обречен на провал? Какие позиции занимало руководство союзных республик?

- Для меня дни ГКЧП и Беловежская пуща – это начало и завершение конкретного процесса, который я воспринимаю как распад или трагедию, крах Советского Союза. Ведь поводом, именно для даты 19 августа 1991 года, послужило то, что именно на это время было назначено подписание нового Союзного договора. Сейчас, многие забыли и не анализируют этот аспект. И делегации, которые должны были его подписывать этот исторический, как мне представлялось, документ, уже начали прибывать в Москву. Поэтому, первой жертвой ГКЧП стал Союзный договор.

Я принимал активное участие в его разработке и выступал на последнем заседании Комиссии по его подготовке, которую вел Михаил Сергеевич Горбачев. Помню, ему понравилось мое выступление, и он дал задание редактору газеты «Известия» опубликовать его перед процедурой подписания Договора.

С участием редакции началась интенсивная работа, текст получился большой, на весь разворот газеты. Я уже подписал гранки. Но моя статья в обещанный срок не вышла. Я позвонил ответственному секретарю «Известий» и спросил, что случилось. Он сослался на проверку одной цитаты, которая показалась им неточной, и ее якобы решили проверить. Это было первое странное происшествие, которое мне запомнилось. До путча оставалось два дня.

Второе – вся подготовка к подписанию этого Союзного договора шла как-то непонятно. Обычно, заранее определяются графики, процедуры… Но на тот момент, все высшие руководители страны отсутствовали в столице. Сам Михаил Сергеевич тоже уехал. Многие руководители Союзных республик были за пределами страны. То есть, на подписание этого договора поехали не первые лица. В моем понимании это имеет особое значение, и тогда не имело объяснения. Ну а дальше события развивались так, как они развивались.

Есть много конспирологических теорий. Но я хочу сказать, что, по мнению наблюдателей, уже к концу 20-го числа стало ясно: путч не имел динамики развития. Можно было констатировать, что была проведена эта пресс-конференция, озвучены различные заявления, поехала военная техника, но никаких практических действий, указаний, советов со стороны ГКЧП не поступало. И уже 20 августа стало ясно, что ГКЧП «буксует». Зато команда Б.Н. Ельцина завалила всех телеграммами, обращениями, письмами, которые рассылались с использованием ксерокса. Естественно, при такой организации перспектив у ГКЧП не было. Мне кажется, что решающее значение сыграло то, что высшее руководство Советского Союза к тому моменту потеряло поддержку силовых структур – армии, МВД, ВПК, которых перед этим несколько раз «подставили» и объявили виновными в тбилисских событиях, в Прибалтике и др.

Интересна была реакция Союзных республик – такой выжидательный нейтралитет (не берем во внимание Прибалтику, там отдельная история). Но потом, когда стало ясно, что события развиваются не так, как ожидалось лидерами ГКЧП, постепенно республики стали присоединяться к той позиции, которую продемонстрировали москвичи.

Еще раз хочу подчеркнуть, что для меня, как человека, который активно выступал за Союзный договор, участвовал в его разработке, это было серьезным сигналом. Обновления Союза никто не захотел, а в старой форме Союз уже не мог существовать. Как пример могу привести такой нонсенс: чтобы повысить цену на билет в государственный театр Союзной республики, нужно было этот вопрос согласовать в Москве. Настолько была сильная централизация. Конечно, это тогда уже никого не устраивало.

 

- В истории, любое событие, в той или иной степени, является уроком для будущих поколений. Дает пищу для размышлений и определенных выводов. Какие выводы можно сделать и какие уроки можно извлечь из опыта событий 1991-го года для современной России?

- Современная Россия сделала определенные выводы, начиная с того, что в Конституции 1993-го года и в поправках, за которые мы недавно проголосовали, очень четко прописана территориальная целостность, нерушимость границ.

Хочу напомнить, что в Конституции Советского Союза была декларация, право Союзных республик на выход из состава Союза (правда, не был прописан механизм этого выхода). Чем и воспользовались участники заседания в Беловежской пуще. Прежде всего, мы поняли, что единство, целостность государства – есть один из высших приоритетов в нашей жизни, жизни Отечества. Это первое. Второй вывод – доверие между властью и силовыми структурами. Это очень важный ресурс, к которому надо очень бережно относиться. Третий момент состоит в том, что мы поняли еще раз, то пространство, которое называлось Советским Союзом, Российской империей, Золотой Ордой (можно много перечислять государственных образований, которые существовали на этой территории), обречено быть единым с точки зрения экономики, культуры, геополитического положения в нашем мире. Формы могут быть самыми разными, но суть остается одна: территория от западных границ до Тихого океана, от азиатских степей до Крайнего Севера была, есть и будет не территорией конфликтов, а территорией партнерства и сотрудничества цивилизаций.

- В 2000-х годах Вы руководили федеральным министерством, курировавшим вопросы национальной политики, до этого работали на Северном Кавказе. Какой вы видите национальную политику России на Северном Кавказе сегодня? Какой она должна быть?

- Можно рассуждать на эту тему долго, а можно сказать в трех словах: она должна быть реалистичной, наступательной и взвешенной. Кавказ, как и любой регион России – особый. Со своей спецификой, с которой нельзя не считаться. Это должно учитываться на практике, в нашей работе. Нам надо научиться делать региональные особенности и достижения достоянием всей страны. Что я имею в виду? Отношение к старшим, к детям, к семье, бережливое отношение к своей истории и т.д. Это имеет очень важное значение для Северного Кавказа и всегда должно учитываться в нашей работе.

Кавказцы – люди со своей самобытностью, которые за многие годы проживания в Российской Империи, в современном Российском государстве, уже адаптировались и стали частью единого социокультурного пространства, которое тоже имеет свои особенности.

Конечно, для Северного Кавказа очень важными задачами сейчас являются создание рабочих мест, занятость молодежи, противодействие определенным экстремистским настроениям, которые, к сожалению, еще имеют место, ликвидация социально-экономического неравенства, бедности. А самая главная задача на сегодня, на мой взгляд – доверие между властями всех уровней и обществом, институтами гражданского общества. Во многих республиках эта задача сейчас реализуется.

 

- В этом контексте интересно Ваше мнение о Стратегии государственной национальной политики России. В чем ее сильные и слабые стороны? Есть ли необходимость в новых изменениях?

- Ответ на Ваш последний вопрос: скорее «да». Необходимость в новых изменениях есть! Хотя не сразу и не сейчас. В целом, стратегия национальной политики России адекватна тем задачам, тем новым вызовам, которые нам сегодня нужно решать. И не только тем, которые предстоят, но и сегодняшним.

Хотел бы отметить, что многие позиции, обозначенные в стратегии нацполитики, закреплены в новых поправках нашей Конституции. Прежде всего, речь идет о 67-й, 68-й, 69-й статье. Да и многих других, касающихся этой темы. Если мы и дальше последовательно будем реализовывать цели, приоритетные направления и механизмы стратегии государственной национальной политики, то и будем иметь хорошую возможность обеспечить мир и стабильность в этом регионе.

Нужны ли нам еще какие-то изменения? Дело в том, что мы уже внесли изменения осенью 2018-го года. В эту новую редакцию стратегии попали вопросы Крыма, вопросы геополитики, вопросы новых рисков и вызовов, старые наболевшие темы, которые остались еще от прошлого - Российской империи, Советского Союза. Есть страницы, которыми мы не можем гордиться и сегодня работаем над ликвидацией их последствий. В первую очередь, это практика депортации репрессированных народов. Здесь тоже много стоит задач, которые нам предстоит решить.

Если мы внимательно прочитаем текст документа, то мы увидим, что в Стратегии госнацполитики это все есть. Вопрос об изменениях и дополнениях мне уже задавали в разных регионах России. Мы, конечно, как эксперты, должны сопоставить Стратегию и новые поправки в Конституции. Но первые ощущения, что все соответствует. Тем не менее, нужны экспертизы, анализ.

Есть ещё одно обстоятельство в пользу дальнейшей работы над Стратегией. Она тесно связана с вопросами национальной безопасности, а над этим документом сейчас идёт работа, и к концу года он будет подписан в уточнённой редакции Президентом. И если будет необходимость в изменениях, мы их, конечно, осуществим.

Нет оснований для паузы в работе. В целом, повторюсь, мы имеем адекватный документ, «дорожную карту» для современной этнополитики. Это новая политика, начало которой было положено в 2012-м году статьей В.В. Путина «Россия: национальный вопрос». Основные ее положения последовательно реализуются.

Это повышение роли институтов гражданского общества, партнерские отношения с национальными культурными организациями. Двуединая задача нашей стратегии - формирование общенационального единства российской нации и создание условий для этнокультурного развития народов, населяющих нашу страну, их языка, традиций, культурных достижений. Все эти моменты отражены в трех статьях нашей современной Конституции, о которых я говорил чуть ранее.

 

- Другой важный вопрос, это, конечно, недавние поправки в Конституцию России. В частности, касающиеся статуса русского языка, как языка государствообразующего народа. Эта тема поднималась уже давно, но лишь сейчас такой статус получил конституционное закрепление. Какое влияние это окажет на российский федерализм?

- Надо смотреть на статью о русском языке целиком, не вырывая фразы из контекста. Тогда, ясно видно, что эта запись отражает интересы всех народов, населяющих нашу страну.

Конечно, не может быть единства без государственного языка (все мы помним историю о Вавилонской башне), русского языка. Так же, как и не может быть настоящего этнокультурного многообразия без поддержки родных языков. Эта запись, в конечном итоге, устраивает всех, потому что она родилась в ходе дискуссий по Закону о языках. Это ни в коем случае не подрывает российский федерализм. Российский федерализм, это основное наше достояние.

Я думаю, что те трагические события, которые сегодня происходят на Украине, происходили в Грузии… Можно продолжить этот ряд. Они, прежде всего, происходили и происходят потому, что там была недооценка значения федерализма для строительства государства. В Российской Федерации 80% русского населения. Во всем мире, с международной точки зрения, обычно такие страны считаются мононациональными, и там нет никакого разговора о федерализме. Мы же сохранили эту традицию. Мы считаем, что федерализм – это наше историческое достояние. Уверен, что и в дальнейшем никто не будет покушаться на эти позиции. Это нашло отражение как в Стратегии нацполитики государства, так и в духе тех изменений, которые внесены в нашу Конституцию.

 

- Касаясь геополитики, в условиях активной деятельности и, прямо скажем, попыток вмешательства зарубежных структур в кавказскую политику: какие действенные меры можно им противопоставить? Должна ли российская сторона активнее заявлять свою позицию?

- Конечно, мы должны уметь защищать свои внутренние интересы, опираясь прежде всего на Закон. Активнее надо быть и на внешнем секторе. Есть много способов продвижения наших практик и духовных ценностей. Это и пропаганда наших культурных достижений, и народная дипломатия, которую ведут наши национальные культурные объединения, организации, и реальная практика.

Вообще, если говорить о модели решения национального вопроса, то, объективно говоря, при всех наших трудностях, недостатках, о которых мы говорим и которые переживаем, попробуйте найти еще одну такую страну в мире, где так трепетно относятся к национальным культурам.

При Президенте РФ создан Совет по межнациональным отношениям. Глава государства дважды в год встречается с членами Совета, где ведёт прямой диалог с лидерами национальных культурных объединений и организаций. По результатам этих заседаний идет отладка механизмов реализации государственной национальной политики на современном этапе.

Я могу привести еще и ситуацию по языкам. В нашей стране 193 народа, 277 языков, наречий и диалектов. В Европе на одну страну, в целом, приходится 9 языков. А у нас около 90 языков являются языками изучения и обучения. Около 30 языков в республиках являются государственными на республиканских уровнях (помимо русского).

Ну найдите мне еще хоть одну такую страну, которая бы имела подобную практику! Я думаю – такой нет. Есть в мировой практике модель решения национального вопроса, которая называется либеральная демократия. Там все очень просто: вы имеете право изучать свой язык, свою культуру и пр. Но это ваша забота, а не государства. У нас же совершенно другой подход.

Есть известная теория Хантингтона «Конфликт цивилизаций». Он считал, что цивилизация – это культура, а культура – это религия. Он предрекал религиозные войны и очень активно нам рассказывал про Поволжье, про Северный Кавказ, где они должны были начаться. Но они начались совсем в других местах, потому что у нас есть замечательная традиция взаимодействия и межрелигиозного сотрудничества. Нам есть чем гордиться и чем мы можем быть интересны для сегодняшнего мира. Ну и, конечно, у нас есть то, над чем нужно работать, чтобы полностью выполнить и конституционные нормы, и цели, задачи, которые определены в Стратегии госнацполитики.

Сейчас мы готовимся к переписи населения. Не из праздного любопытства будем задавать вопросы о национальной принадлежности, о языке, а именно для того, чтобы по итогам переписи уточнить наши задачи в области издания учебников, литературы на родных языках, а не только на общегосударственном. И потому что у нас отличная от других модель госнацполитики, её многие наши зарубежные партнёры критикуют.

В истории многие пытались «раскачать» ситуацию в нашей стране, именно в надежде на межнациональные противоречия. Но это никому ещё не удалось.

 

- Хотелось бы узнать Ваше мнение о стратегической роли России в условиях многополярного мира. Какую модель развития и отношений в межнациональной сфере мы можем предложить нашим сегодняшним и потенциальным партнерам?

- Безусловно, Россия – один из центров этого многополярного мира. Думаю, она входит в шорт-лист этой многополярности. У нашей страны есть особая роль – евроазиатское сотрудничество. Это территория, которая является историческим мостом между Западом и Востоком в широком смысле слова. В этом её историческое предназначение. Россия – это и Европа. Никто не может её оттуда вычеркнуть. Россия – это и Азия. При этом - с умением сочетать интересы и подходы. Находить общий язык. И самое главное, что мы сегодня демонстрируем миру - это наша модель цивилизационного сотрудничества и партнерства цивилизаций на территории нашей страны. Не считаться с этой реальностью никто в мире уже не сможет.