Сегодня российский рынок минеральной воды претерпевает значительные перемены. На сцене появляются новые, до этого неизвестные игроки. Недропользователи, в прямом смысле, борются за место под солнцем, а бутиляторы – за места на прилавках магазинов.
На некоторых, в том числе, со стороны АО «Кавминкурортресурсы», подаются иски в суд, с другими ведется успешное сотрудничество и даже создаются совместные холдинги. Как происходит деление на «угодных и неугодных» и что за этим стоит? Об этом – в интервью с руководителем АО «Кавминкурортресурсы» (КМКР) Евгением Левицким.
- Евгений Станиславович, правильно ли мы понимаем, что в системе недропользования на Кавминводах наступает этап глобальных перемен?
- Возможно, говорить о глобальности перемен еще рано, но, действительно: в части недропользования – имеется ввиду добыча минеральной воды – наблюдаются серьезные изменения. Можно сказать, что мы сегодня исправляем ошибки прошлых лет, 90-годов, когда многие скважины перешли в частное пользование, даже без возможности контроля со стороны государства. Посмотрите, чем сегодня обернулась халатность двадцатипятилетней давности!
- Колоссальными финансовыми потерями со стороны государства, а значит - и со стороны нас, его граждан…
- Не только. Очевидно, государство недополучает огромные средства. Но не только из-за передачи скважин частникам, но также из-за «серых» схем, позволяющих участникам рынка уйти от налоговой ответственности или значительно уменьшить ее.
Но взгляните на рынок минеральной воды. Ведь сегодня на нем практически не осталось качественной продукции, не осталось честных игроков. Чтобы не выходить за рамки моей компетенции, давайте поговорим о наших марках, добываемых на КМВ. Например, «Ессентуки». Каждая третья стоящая на полках магазинов бутылка «Ессентуков» №4 или №17 – фальшивка. Только задумайтесь, ведь речь идет о лечебной воде, которую, в том числе, назначают детям для ингаляций. Это просто какая-то тотальная безответственность, и не только со стороны бутиляторов-фальсификаторов, но и со стороны реализаторов. В первую очередь, конечно, крупных торговых сетей, которые, якобы, не понимают, что продают фальсификат. Штрафы за это должны быть колоссальными!
- Но и сами покупатели не особо задумываются, выбирая бутылку воды того или иного производителя.
Они просто бездумно хватают самую дешевую… Ну как же может стоить бутылка «Ессентуков» 11 рублей? Мы ведь понимаем затраты на производство. Здесь все становится очевидно. Если предприятие действует легально от момента закупки воды у недропользователя до ее попадания на полку, то такая цена никак не может сложиться.
- А какой она должна быть?
Цена бутылки объемом 0,5 литров в магазине должна быть, как минимум, 40 рублей. Но, конечно, разумная цифра на ценнике – далеко не показатель того, что это не контрафакт. Потому мы сейчас и переходим на новую систему добычи и розлива воды.
- Вы говорите о кооперации недропользователей? Правильно я понимаю то, что происходит сейчас на месторождении «Ессентуки»?
Можете называть это так. Да, «Кавминкурортресурсы», у которых на сегодняшний день находится в пользовании несколько скважин с минеральными водами «Ессентуки №4» и «Ессентуки №17», совместно с компанией «Холод-Розлив» создали новое предприятие полного цикла – мы сами добываем воду, сами ее бутилируем и поставляем на рынок. Практика показывает, что лишь так мы можем быть уверены в качестве своей продукции.
- «Холод-Розлив» совсем недавно сменил владельца, и вы тут же решили объединить ресурсы и производственные мощности. Если честно, это заставляет задуматься…
Не совсем так. Попытки нами предпринимались еще при предыдущем владельце. Однако он предпочитал продавать воду из своей скважины сторонним бутиляторам, имеющим НМПТ, то есть разрешение на розлив воды под наименованием места происхождения товара, в данном случае, – «Ессентуки». Только вот предприятия, специализирующиеся на розливе, показывают документы на закупку у недропользователя 1 куба воды и получают НМПТ на 10 лет. Зачем? Непонятно.
- Что же они потом разливают в бутылки? Где берут остальную воду?
Это вопросы к надзорным органам и ответственным ведомствам, к самой законодательной базе. Могу только сказать, что ничего не мешает им закупать воду на других месторождениях: не такую дорогую, не такую качественную и не такую богатую минералами, зато приносящую больше прибыли, и продолжать, без зазрения совести, штамповать на ее этикетках известные на весь мир марки, по сути, вводя потребителя в заблуждение.
- Но вы ведь и сами раньше пользовались услугами компании «Аква-Вайт» для бутиляции?
Пользовались, верно. Но, во-первых, это достаточно хорошее предприятие по розливу, во-вторых, даже несмотря на это, еще раз повторюсь, мы уходим от сторонней бутиляции, а у «Аква-Вайт», в отличие от «Холод-Розлива», нет в пользовании скважин с водами «Ессентуки» №4 и №17. Это был промежуточный этап нашей Стратегии развития. Потому мы прекратили сотрудничество. И если все недропользователи со временем последуют нашему примеру, если будет установлено законодательно, что лишь сам эксплуататор скважины имеет право на розлив воды, это автоматически полностью очистит рынок от контрафакта.
- Который, к сожалению, мешает работать добросовестным участникам рынка…
Да, сегодня честным производителям очень сложно выжить. Например, некоторые «серые» бутиляторы нашли прекрасный способ сэкономить на раскрутке и продвижении своего бренда, максимально приблизив наименование товара к известным маркам. Например, на этикетке может быть мелко прописано «Произведено в городе», далее крупным шрифтом «Ессентуки» и ниже - №17 или №4. Так покупателя вводят в заблуждение – он приобретает воду, полагая, что по химическому составу она соответствует «Ессентукам» №17 или №4. А повернешь бутылку – месторождение Нагутское. Это же смешно.
- То есть нет никакой системы, позволяющей отследить, что на прилавки поступает ровно столько воды, сколько было добыто?
- Выходит, что нет. Полагаться мы здесь можем только на совесть производителя продукции: предпочтет он меньшую рентабельность и честное ведение бизнеса или заоблачную маржинальность в ущерб качеству.
Некоторые наши заграничные коллеги пошли другим путем. Например, французский завод Evian. Там все пять источников принадлежат одной компании, которая ее и добывает, и разливает. Земля же принадлежит на паритетных основах муниципалитету и частному собственнику. При любом строительстве, при принятии любого решения, там учитываются мнения обеих сторон. Это означает, что фирма работает, но контролируют ее работу муниципальные власти и население в лице специально созданной комиссии. То есть бизнес здесь защищает свои интересы, а население и муниципалитет – государственные. В результате, в выигрыше остаются все. Ведь сохранение недр, национального достояния, – задача государственной важности в любой стране.
- То есть вы хотите выстроить свою работу на примере Evian?
На мой взгляд, это то, к чему надо стремиться.
- На Ессентукском месторождении работает еще один недропользователь – «Ессентукский завод минеральных вод на КМВ», входящий в группу компаний «PepsiCo». Предлагали ли вы им начать совместную работу?
- Скажу так: «PepsiCo» – компания зарубежная, американская. Сейчас в целом не лучшее время для обсуждения данного вопроса, по вполне понятым причинам. Помимо этого, у них есть недра, есть завод, то есть, они сами способны работать по принципу полного цикла, что делают и, как мне кажется, на данный момент, вполне неплохо. О том, что будет завтра, говорить не могу. Здесь должно быть обоюдное согласие, обоюдный интерес.
- Как я понимаю, в союзе с «Холод-Розливом» решающую роль сыграло как раз отсутствие у вас и наличие у них производственных мощностей, то есть, завода по розливу воды?
- Именно. Мы не можем себе сейчас позволить выстроить завод, запустить линию розлива. Да нам это и не нужно, ведь большая часть нашей воды уходит на обеспечение бюветов и санаториев Кавминвод. Но так как мы решили отказаться от стороннего розлива, нам было выгодно просто создать совместный холдинг, где 25% актива принадлежит КМКР, а значит государству и ФНПР, которые исторически владеют основными санаториями региона-потребителями воды. То есть Федерация независимых профсоюзов России не меньше, чем само государство заинтересована в сохранении качества минералки и ее популярности у потребителей. Кстати, одним из условий создания совместного предприятия было то, что первостепенной задачей останется обеспечение водой санаторно-курортного кластера КМВ, а уже потом – ее розлив.
- Как обстоят дела с качеством воды на Ессентукском месторождении?
- В настоящее время АО «КМКР» как координатор деятельности недропользователей Ессентукского месторождения в рамках проводимого мониторинга состояния недр наблюдает тенденцию на изменение кондиций минеральных вод.
При проведении в 2010 году переоценки запасов воды разрешенный объем добычи был увеличен в 1,5 – 2 раза. Возможно, это и стало причиной подобного изменения. Сейчас мы выясняем законность и целесообразность этого решения. В текущем году нами начата переоценка запасов месторождения, в рамках которой надеемся исправить сложившуюся ситуацию.
Правительством страны поставлена перед ответственными ведомствами задача: сохранить достояние Кавказских Минеральных Вод – бренды минеральной воды «Нарзан» и «Ессентуки». Если с «Ессентуками» ситуация понемногу выравнивается, то с «Нарзаном» все по-прежнему сложно.
На самом деле, и с «Ессентуками» предстоит еще многое сделать. Еще с середины 2016 года во взаимодействии с ФАС, судами и иными надзорными органами ведется серьезная работа. Продукция многих заводов, выпускающих воду под данным наименованием, признана фальсификатом. Предприятия же, по понятным причинам, пытаются оспорить решения, но думаю, что здравый смысл и сила закона в этом вопросе восторжествуют.
- Вы, я имею ввиду КМКР, представляете в сфере недропользования региона интересы государства…
Да, государства, населения страны, ведь недра, согласно Конституции, принадлежат гражданам России. КМКР обладает самой большой в регионе КМВ сетью наблюдательных скважин, что позволяет отслеживать и анализировать процессы, происходящие в недрах. Собранную информацию мы передаем в Роснедра и подведомственные им органы для включения в отчеты и принятия мер. Именно поэтому мы и являемся, так скажем, основным звеном в системе недропользования Кавминвод.
- Чего вы добились в своей работе за последние годы? Как защитили наши интересы? Может, есть конкретные примеры проделанной работы?
- Таких примеров много. Например, по нашей инициативе, благодаря поддержке Минкавказа России, уполномоченными органами разработан план мероприятий, направленных на стабилизацию уровня и сохранение минерализации озера Тамбукан. Мы также добились через суд принятия решения о сносе нежилого здания, построенного незаконно в границах зоны санитарной охраны скважины №4 «Теплый нарзан» в Пятигорске, отмены Прокуратурой разрешения на строительство кафе в Кисловодске возле скважины №7/0 АО «КМКР», по поручению правительства страны принимаем участие в инвентаризации фонда гидрогеологических скважин, пробуренных в рамках государственного геологического изучения недр в регионе СКФО.
- А «Нарзан»? Говорят, что мы полностью лишились воды данного типа?
- Что касается «Нарзана», здесь ситуация придается огласке с однобоким освещением фактов. По итогам проведенной в октябре 2016 года Росприроднадзором по СКФО проверки, было установлено, что ООО «Нарзан-гидроресурсы» (дочернее предприятие АО «Нарзан») превышало разрешенный уровень добычи минеральной воды, установленный госкомиссией по запасам и лицензии, на 150-400%.
- Это стало причиной изменения химического состава воды?
- У нас, действительно, есть основания полагать, что падение кондиций в границах Кисловодского месторождения произошло именно по вине этого недропользователя. В результате АО «Нарзан» само же заявило, что вода данного типа полностью потеряна и, соответственно, НМПТ по нему больше не актуально. Вместо этого они хотели закрепить за собой единоличное право на пользование теперь уже просто товарным знаком «Нарзан», то есть, разливать под ним любую воду и в любом регионе страны.
Но у «Кавминкурортресурсы» там находится несколько скважин. Конечно, общий дневной дебет там составляет всего 40 кубов, но все же. Это говорит о том, что «Нарзан» в стране есть! Нам совместно с Министерством по делам Северного Кавказа удалось сохранить действие НМПТ на этом месторождении. Теперь «КМКР» имеет возможность выпускать продукцию под наименованием «Нарзан». А вот у завода АО «Нарзан» с октября 2015 года такого права нет.
- Однако на прилавках она представлена?
- Тут вопрос необходимо адресовать надзорным органам.
В целом, «Нарзан-гидроресурсы» выбрали свой путь. Они могли десятилетия, столетия добывать воду из скважины, которая, отмечу, является самой большой на месторождении. Но предпочли иной сценарий: много, но сейчас, в итоге нанеся недрам колоссальнейший урон. Мы не можем на подобные необдуманные поступки закрывать глаза, и сейчас совместно с другими заинтересованными госструктурами ведем работу в данном направлении.
- Пожалуй, основной вопрос на сегодняшний день: сможем ли мы сохранить знаменитую минералку?
- Не буду скрывать, опасения на этот счет были, мы долго самостоятельно пытались бороться за сохранение недр, но на это нам просто не хватало полномочий. Сегодня же, когда на проблему обратили внимание на всех уровнях власти, когда вопрос взят на особый контроль Правительством страны, можно смело говорить, что мы не только сохраним народное достояние – минеральную воду, благодаря которой сюда приезжают миллионы туристов, – но создадим действенный механизм, который позволит в дальнейшем не допустить повторения сценария, при котором возникает вопрос о потере источников. Минеральная вода останется не только в названии региона КМВ, но и в его недрах, а Россия, и Кавминводы в частности, станут еще более востребованным на туристическом рынке направлением!