Что, если работой с «трудными подростками» займутся не дипломированные педагоги и психологи, а такие же ребята? Нужно ли привлекать волонтеров к работе с воспитанниками закрытых социальных учреждений? Может ли ребенок сам определить, какая социальная терапия ему нужна? Об этом мы поговорили с руководителем проекта «Школа от спецшколы», ставшим грантообладателем на Северо-Кавказском форуме «Машук-2015», Владимиром Бельским.
– Как появился Ваш проект?
– Разработчиком проекта стало Движение добровольцев Ставрополья, существующее на базе Северо-Кавказского федерального университета. Заявку подавали от Ставропольского отделения российского благотворительного фонда «Нет алкоголизму и наркомании».
– В чем суть проекта?
– Суть проекта «Школа от спецшколы» в том, что сами воспитанники закрытых социальных учреждений (спецшкола, центр временного содержания для малолетних правонарушителей) выступают в роли социальных заказчиков той социальной терапии, какая им необходима. Мы исследуем индивидуальные потребности подростка, попавшего в трудную жизненную ситуацию, и разрабатываем терапевтические программы для них на основе технологий «равный – равному». Мы развиваем на Юге России известную в социальной практике технологию «Старший брат/Старшая сестра».
– Расскажите об этой технологии.
– У каждого воспитанника учреждения появляется свой наставник – такой же молодой человек, может, чуть старше. Он присматривает за своим подопечным, но именно как старший товарищ, а не воспитатель. На личном примере показывает, каким должен быть молодой человек и какую пользу он может принести обществу.
– На каком этапе реализации проект находится сейчас?
– Проект находится на завершающей стадии. Закончиться он должен был большим реабилитационным походом через перевал на море (знаменитый еще советский маршрут №30 из Адыгеи, через горы Фишт и Оштен к побережью Черного моря) с участием детей, с которыми мы работали в течение этого года. Однако боимся, что после трагедии в Карелии поход придется проводить только со студентами – участниками проекта из разных республик СКФО, так как ни одно учреждение после случившегося детей дать не сможет, поскольку везде проходят проверки. С нами, конечно, пойдут наши старшие «подопечные», кому уже исполнилось 18 лет.
– Что уже сделано на данный момент?
– Главным итогом нашего проекта уже сейчас стало то, что наша методика работы тиражируема. В России на базе Ассоциации восстановительной медиации образовалась рабочая группа по развитию технологий работы с детьми, находящимися в закрытых социальных учреждениях. Сейчас туда вошли четыре региона: Ставропольский край (с партнерами из Дагестана и Осетии), Москва, Томская область и Татарстан. Нужно также отметить, что во время проходившей в этом году олимпиады по социальной педагогике, в которой приняли участие студенты СКФУ, реализующие проект (из которой, кстати, мы вернулись со вторым местом), нами было предложено создать студенческую ассоциацию восстановительной педагогики и социальной работы. И эта инициатива было поддержана участниками всех федеральных вузов нашей страны и вузов Казахстана, участвовавших в олимпиаде.
– Какие еще конкретные результаты Вашей работы можете отметить?
– По проекту мы должны на территории Горнозаводской спецшколы на Ставрополье установить полосу препятствий. Наш партнер по проекту – благотворительный фонд «Рука помощи» вместо планируемых 5 модулей сделал 14 (2 полосы по 7 модулей). В настоящее время планируется доставка произведенных модулей в спецшколу и их установка.
Также готовится к изданию методическое пособие по организации и проведению специальных программ по работе с несовершеннолетними подростками, находящимися в конфликте с законом.
– Что еще предстоит?
– Прежде всего – анализ большого исследования, которое мы проводили в течение всего этого года. Это попытка выяснить, ребята из каких семей попадают в социальные учреждения, какие это дети и как складывается их жизнь после выпуска. Еще нам предстоит подготовка Президентского гранта с целью продолжения этой очень важной работы. Ведь проект должен перерасти в постоянно действующую программу. Но для этого нужны ресурсы, в том числе и финансовые. Грант «Машука» дал средства для пилотного проекта. А теперь это уже программа, и она должна заниматься поиском средств, привлечением спонсоров, добровольцев, государственных структур.
– Изменился ли как-то проект в процессе реализации?
– Да, в этом году много было факторов, которые привели к некоторому изменению проекта, но его суть осталась прежней. Мы работали с детьми закрытых социальных учреждений и с воспитанниками и выпускниками детских домов. Мы работали со школами, проводя исследования отношения учащихся к проблеме детей «группы риска». К сожалению, от некоторых интересных задумок пришлось отказаться в силу сложившихся обстоятельств. Например, программа «Чистый склон» – выезд с детьми для проведения в горах реабилитационной программы с использованием экстремальных видов спорта (горные лыжи) – не состоялась по причине эпидемии гриппа. Когда карантин в учреждениях был снят, не стало снега там, где мы могли провести программу безопасно.
– Появились ли дополнительные мероприятия, которых изначально в проекте не было?
– Да, и довольно много. Это и обучение добровольцев Ставропольского края техникам вовлечения детей «группы риска» в общественно полезную деятельность, это и регулярная работа с двумя детскими домами (город Благодарный, село Балахоновка). Это замечательная выставка, состоявшаяся в галерее Паршина, посвященная детям, попавшим в трудные жизненные ситуации. Это и участие в международной олимпиаде по восстановительной социальной педагогике, и участие в форуме «Ног Фалтар» в Северной Осетии, где мы проводили специальные тренинговые занятия (4 площадки), направленные на работу добровольцев с детьми «группы риска».
– Какие проблемы возникли при осуществлении проекта?
– Проблем было немало. Я уже говорил о том, что эпидемия гриппа нам помешала осуществить интересную программу. Конечно, начало проекта мы были вынуждены сдвинуть почти на три месяца. Приходилось перестраиваться на ходу. Затем антитеррористическое усиление также повлияло на возможность посещения учреждений студентами-участниками проекта. И трагедия в Карелии также осложнила работу с детьми «группы риска». Но мы не отчаиваемся и продолжаем реализовывать проект и расширять пространство восстановительной педагогики и социальной работы с детьми, попавшими в трудные жизненные ситуации.
– Что можете сказать о ребятах, с которыми вы работаете?
– Сейчас трудно сказать, что они «группа риска». Как сказала одна из участниц подготовительного похода: «Я никогда бы не подумала, что эти ребята когда-то были «трудными». Они доброжелательны, организованны, самостоятельны и ответственны».
– Как сами волонтеры справляются с этой работой?
– Сначала мы проводим для них обучение, и только после этого они идут к детям. Не все справляются, нужно быть готовым к тому, что тебя могут не принять, обидеть, ведь в этих учреждениях находятся не самые простые дети. Особенно трудно бывает девочкам, они более ранимы. Самое главное в этой работе – регулярность, когда ты не просто один раз приехал, провел там время и все, а постоянно общаешься с этими ребятами. Постепенно они привыкают к тебе, вы узнаете друг друга и становитесь друзьями, а не воспитателем и подопечным, что очень важно.