Интервью с Вадимом Горяиновым — известным российским кинопродюсером — специально для «Kavkaz Today» (часть вторая).
— Вадим Алексеевич, когда фильм выходит в прокат и становится удачным, то основные лавры достаются режиссеру. Но какова степень ответственности или риска продюсера в случае провала? А в процессе съемок кто главный — режиссер или продюсер? Или всегда по-разному?
— В киноиндустрии сейчас выстроено все таким образом, что продюсер свои деньги личные не вкладывает и личную ответственность за финансовый успех фильма не несет. Если бы так происходило, то продюсеры бы все лежали с бетонными плитами на ногах по Москве-реке, и уже раками были бы съедены. Когда продюсер берет деньги у государства, у инвесторов, у телеканалов или еще где-то, он им всем говорит: «Ребята, вот здесь — такой-то риск. Здесь вы эти деньги можете потерять. А можете и заработать. Хотите заработать — пожалуйста! Не хотите — не рискуйте, потому что я вам личных гарантий возврата денег не даю». Это такие же риски, как в ресторанном бизнесе. В Америке, например, приносят убытки восемь фильмов из десяти. Но два остальных фильма приносят такую прибыль, которая покрывает все эти убытки, и индустрия успешно работает.
Продюсер не несет личной финансовой ответственности. Но он должен все это организовать. Если фильм не принес коммерческий успех, то продюсер заработал совсем чуть-чуть. Все это заранее согласовывается с инвесторами. А если фильм принес прибыль, то деньги, в первую очередь, возвращаются инвестору или государству, а затем уже, в оговоренной доле, достаются продюсеру. Схема простая: если прибыльное кино — он зарабатывает хорошо, если убыточное — зарабатывает мало.
— Кто вообще главное лицо на съемочной площадке — продюсер или режиссер?
— В продюсерском кино главный — продюсер, потому что он может режиссера в любой момент уволить. И может взять другого. В любой момент, даже прямо с площадки. Да, плохой продюсер лезет в работу режиссера. А хороший — помогает и наблюдает. Если видит, что режиссер не справляется, — может помочь сильным оператором, сильным художником-постановщиком. Бывает, что приходится менять и режиссера. Но это значит, что продюсер плохо с самого начала выбирал режиссера и плохо с ним работал.
Но это продюсерское кино, а бывает еще режиссерское — когда режиссер сам находит деньги и нанимает себе продюсера. Тогда уже он главный. Но то, что вы видите в кинотеатрах, — это продюсерское кино. Если же видите какие-то некоммерческие проекты там... Вот Никита Михалков, например, сам себе и режиссер, и продюсер, никто ему не начальник. В фильмах, которые делаю я, ну да — продюсер главный. А то, что лавры достаются режиссеру, — нормально, так и должно быть. Если так произошло, то мне этого режиссера легче взять к себе работать в дальнейшем. Это как актеры: если актер «выстрелил» — он мне благодарен, и скорее пойдет ко мне работать, чем к кому-то другому.
— Ну, например, расскажите, пожалуйста, как складывались у Вас отношения с Валерием Тодоровским.
— Мы с Валерой были партнерами десять лет и сделали очень много совместных проектов. Валера, безусловно, один из гигантов отечественного кино. Он очень талантливый режиссер, продюсер и сценарист. Все эти десять лет я у него учился, учился и учился. И дальше мне у него же — учиться, учиться и учиться. Он в кино с детства, и ничего, кроме кино, у него в жизни не было. Я же занимался всю жизнь бизнесом, а кино — только в течение последних десяти лет, как одним из направлений бизнеса. У нас с Валерой очень дружеские отношения. Я всегда его во всем поддерживал, мы близкие друзья. У нас сейчас разные компании, разные мы фильмы делаем, но всегда советуемся...
— Но не исключено, что еще будете сотрудничать?
— Ой, я — с удовольствием. С Валерой готов работать над любым проектом. Просто у него своих много. Я-то могу прийти к нему со своим проектом, но у него вряд ли найдется время, чтобы этим заниматься. Если же он сам придет ко мне с каким-то проектом и скажет: «Вадик, давай вот это вместе с тобой сделаем», — я всегда.
— Традиционный вопрос: творческие планы. Кроме «Крыльев» есть что-то еще в работе?
— Осенью планирую запустить большой сериал. Называется «Гостиница «Россия», про 77-й год, когда эта гостиница горела. Но не про пожар, а про разные ситуации, которые с этим связаны. Там же и магазин «Березка» был, и всякие махинаторы-спекулянты, и концертный зал, где артисты выступали, и хозяйственники приезжали...
— Отдельные сюжетные линии?
— Да, каждая серия будет отдельной историей, а главная героиня через все эти истории будет проходить. Хочется показать расцвет застоя. Вот Валера показал оттепель, а мне хотелось бы рассказать об этом времени. Ведь гостиница «Россия» — как государство в государстве... Показать и кгбшников, и милиционеров, и партийные всякие разборки — на уровне Гришина и Суслова...
— Я помню те дни, когда она горела. Странная история.
— Да, и в фильме есть несколько объяснений, версий случившегося. Ведь горела она в разных местах. Много загадок, вопросов... Так что это все — большой, серьезный проект.
— А режиссер кто?
— Режиссер — Михаил Вайнберг, очень серьезный. Известен, например, по таким сериалам, как «Тест на беременность», на Первом канале шел. Миша — очень драйвовый парень, и ему понравился этот проект. Я думаю, все у нас получится. И еще партнером там у меня Рубен Дишдишян, который уже много сериалов сделал.
Из полного метра — работаю над проектом «Хет-трик», про футбол. Впереди чемпионат мира, и хочется сделать драму такую, спортивную. И еще — нет пока названия для проекта — оказалось, что у меня друг-герой (он сейчас богатый бизнесмен успешный, питерский) в 88-м году, будучи старшим лейтенантом, служил на большом противолодочном корабле. Их отправили из Средиземного моря в Анголу. Там были взорваны два наших грузовых корабля. И он, не являясь профессиональным водолазом, нырял, разминировал то, что юаровские диверсанты натворили. Его взрывали, он всплывал — кровь из ушей... А других нет водолазов. Пролежал день в лазарете, ему говорят: «Больше нету людей. Мужик, давай». И он нырял, пока все не разминировал.
— Это реальная история?
— Да, абсолютно реальная. Я был в Питере, в музее Военно-морского флота, там целый стенд Максу посвящен. А это просто такой дружок — даже не знал, что он герой. Его представили на Героя Советского Союза, но замполит корабля выдвинул на Героя себя, а Макса — на орден Красной Звезды. В результате замполиту героя не дали, а Макса Звездой наградили. Но то, что он совершил, — реально подвиг. И он нашел сегодня этих юаровцев, которые совершили диверсию. Это крутые пацаны, сейчас возглавляют охранные фирмы. Я хочу сделать этот фильм вместе с ними и закончить документальной съемкой на титрах, где стоит Макс. Я поеду и сниму кадры, где они вместе пьют и говорят: «Make love, not war». Ребята из ЮАР у меня не будут отрицательными персонажами, они — крутые, и это одна из самых успешных диверсионных подводных операций, которые они сделали.
— Рабочего названия пока нет?
— Нет пока. Есть сама история, есть сценарист, и есть живой Максим, который вот — рядом ходит. И есть компания из ЮАР, которая желает быть партнером. Хочу снимать там. Эта история: а) патриотическая, б) про живого человека, в) про моего друга, г) она фантастически интересная. Макс мне рассказывал ее три часа и не мог остановиться. Там столько подробностей! Вода, кстати, была холодная — 15 градусов. Но он нырял каждый день по нескольку раз. А вечером ему наливали стакан коньяка — он выпивал и падал, спал. У него там куча баротравм, из-за этого со здоровьем большие проблемы. Но все равно он такой спортивный — на кайте Ла-Манш переходит. Вот такие люди у нас есть.
— Хорошо, что они есть.
— Да, это правда.
— Последний, традиционный вопрос. Поскольку «Кавказ Сегодня» — информационный сетевой проект, то одной из главных задач является объединение народов Кавказа. Информационное, патриотическое, нравственное, целеполагающее...
— Я эту задачу на личном уровне поставил! У меня жена — грузинка. И дети — грузины. Вот у меня этот вопрос решается именно таким образом.
— Замечательно решается! Хорошо бы, чтобы все конфликты и недоразумения решались подобным образом. И в связи с этим вопрос: какой должна быть современная журналистика? И какой она не должна быть?
— Во-первых, она должна быть независимой. Но я понимаю, что это полностью невозможно. В любом случае, кто-то деньги журналисту платит. Даже если деньги за рекламу платит читатель, то все равно их получает какой-то хозяин издания, этого бизнеса. И дальше журналистам раздает. И, соответственно, под свои вкусы он этих журналистов выбирает. На Западе точно так же. Или вот, например, Гусинский — он брал независимых журналистов, но подбирал тех, кто высказывает его мнение. Соответственно, у каждого журналиста какой-то идеологический настрой есть.
Чтобы человек был полностью, со всех сторон объективным — такого попросту не бывает. Честность журналиста в том и состоит, чтобы, выбрав сознательно какую-то сторону, он на этой стороне работал и не торговал своими убеждениями. Стараться быть объективным именно в этой конструкции — вот что важно.
Например, замечательный журналист — Захар Прилепин. Я его с удовольствием читаю. У него четкая позиция, он ее твердо придерживается. Он не продается. Да, он может зарабатывать на этом деньги. Но со своей точки зрения все описывает честно. Или Володя Мамонтов, которого я очень люблю. Да, по многим позициям я с ним не согласен. Но у него — такие взгляды. Мой любимый вообще человек в этой сфере — Володя Сунгоркин, главный редактор «Комсомольской правды». Я с ним много работал и многому у него учился. Для меня он является идеалом журналиста. Он не позволяет писать непроверенную информацию. Этот правдивый подход также допускает самые разные точки зрения. При этом Сунгоркин занимает абсолютно патриотические позиции. Журналистика в «КП» — хорошая и правильная. Кстати, в «Комсомолке» работают люди самых разных взглядов, часто даются альтернативные мнения. Это — правильно.
— И напоследок, пожалуйста, короткое пожелание нашему порталу.
— Пусть в вашей работе содержание всегда будет важнее формы.
— Большое спасибо.