Ставрополье опять «прославилось»: 2 марта текущего года краевой суд начал рассматривать дело интернет-пользователя Виктора Краснова по обвинению в оскорблении чувств верующих (ч. 1 ст. 148 УК Российской Федерации). Следует отметить, что процесс подобного рода проходит в России впервые.
Напомним предысторию. Два года назад житель Ставрополя Виктор Краснов, выступавший под ником Виктор Колосов, вступил в обсуждение в социальной сети Вконтакте в дискуссию со своими оппонентами. Спокойная полемика быстро переросла в перебранку, где Виктор перешел на непарламентскую лексику, с помощью которой утверждал, что Бога нет, а Библия – «сборник еврейских сказок». Оскорбленные оппоненты из-за этого написали заявления в полицию. Так излагается суть дела в большинстве СМИ, уделивших процессу внимание.
Очень важный момент! Поскольку ниже пойдет речь об оценочном восприятии вкупе с такими тонкими материями, как «оскорбление чувств» и вера, то автор этих строк считает вправе примерить ситуацию на себя. По одной простой причине: он относит себя к православным верующим.
Итак, если бы в ходе полемики мне заявили, что, мол, Бога не существует, а Библия – еврейские сказки, то оскорбило бы меня это или нет? Да ничуть. Кроме пожимания плечами и даже улыбки такие заявления ничего бы не вызвали.
Считаешь, что Бога нет? Это твои представления, твои мысли, твоя совесть. Я не разделяю твоего мнения. И все! Вера в Бога – не обязанность, а в словах «еврейские» и «сказки» нет ничего оскорбительного.
Но дальше следует сказать о том, что избегает упоминать толпа «правозащитников», комментирующих эту историю. Все утверждения Виктора Краснова в контексте теологической тематики сопровождались отборным матом. И этого, очевидно, вполне достаточно, чтобы оскорбиться.
Оскорбился бы я в религиозных чувствах? Наверное, нет. Скорее, огорчился бы и просто ушел от дискуссии. Бог поругаем не бывает, а христианство не предполагает мщения за обиды. Оскорбился бы я как обычный человек, гражданин? Безусловно. И, наверное, очень захотел бы ответить. Либо в той же манере вербально, либо даже физически. Не сделал бы этого, а только захотел. Оскорбленные чувства – они такие…
Однако собеседники Виктора Краснова ответили по-другому. Они обратились за помощью к правоохранительным органам. В итоге следователи по Промышленному району краевого центра в конце прошлого года предъявили Виктору Краснову обвинение по упомянутой статье УК.
Далее обвиняемого поместили в психбольницу, где была проведена медицинская экспертиза, показавшая полную вменяемость Виктора Краснова. Одновременно была проведена лингвистическая экспертиза, достойная отдельного упоминания. Проведена она в Северо-Кавказском региональном центре СЭ Минюста России.
Эксперты пришли к заключению, что высказывания Краснова не могли оскорбить человека по признаку религиозной принадлежности, но могли причинить оскорбление чувствам верующих.
Вот мне лично все это совершенно непонятно. И разница между «оскорбили» и «могли». И кто подразумевается под «верующими»? Если меня, например, это не оскорбило как верующего, то я, что, неверующий? И насчет чувств вообще все мутно. Разве чувства разных людей можно мерить одной мерой? И каково должно быть количество «оскорбленных»? Одного хватит? Но тогда любой человек может заявить, что его «религиозные чувства» оскорблены, и будет в своем праве? А потом вот такие «эксперты» начнут вычислять глубину оскорбленности и степень душевной травмированности? А может, заодно и степень религиозности оскорбленного? Ее-то чем измерять? Количеством выученных молитв? Или полиграфом?
Сложные это все вопросы. Можно было бы поблагодарить данный процесс, который инициировал столь важную дискуссию в обществе, если бы не одно «но». Речь идет о конкретном человеке, которого судят. Решение, вынесенное судом, без сомнения, будет прецедентным.
То, что Краснов вел себя по-хамски, – факт. И ответственность за это предусмотрена вполне конкретная. Должен отвечать. Но зачем к этому приплетать религиозные чувства, которые по определению сакральны, интимны и трудноосязаемы, – совершенно непонятно. К чести представителей РПЦ, они остаются в стороне от обсуждения процесса и в полемику не вступают.
Напомним, что 148-й закон был принят после безобразной выходки участниц «Pussy Riot» в храме Христа Спасителя в 2012 году. Суд определил им конкретные сроки за хулиганство. За хулиганство, а не за что-то другое!
Действия девушек мне лично глубоко отвратительны и вызывают огромный душевный протест. Считаю, что они должны были быть наказаны за свой проступок. Таким ли образом? Не знаю, не уверен. Но так определил суд, и это я принимаю. Однако подчеркну, что мои религиозные чувства оскорблены не были. Подозреваю, что их вообще невозможно оскорбить, потому что они – мои, при мне и останутся.
Другое дело, что безобразный шабаш в месте, где люди молятся Богу, не мог не вызвать протест многих людей. Это именно хулиганство, подсудное деяние. Более того, свое возмущение проступком «Pussy Riot» выражали и мои друзья, которые исповедуют ислам. И друзья-атеисты тоже! Как быть с их «религиозными чувствами»?
Знаете, мне тоже омерзительна «карикатурная деятельность» Charlie Hebdo, направленная против святынь ислама. Однако я категорически против убийства этих… о покойниках плохо не говорят. Вместе с тем, я никогда не надену на себя табличку с надписью «Je suis Charlie».
Краснова судят именно по 148-й статье. Уголовная ответственность тут иная: максимальный штраф – полмиллиона рублей, срок лишения свободы – до пяти лет. Виктору «светит» либо штраф до 300 тысяч рублей, либо лишение свободы сроком на год. Правильно ли судят? Лично я не знаю ответа на этот вопрос. Не уверен.
Да, вроде бы Интернет – уже и СМИ, и публичное пространство, и общественное место, где твои слова мгновенно становятся известными огромной аудитории. Нахамил – отвечай. Но, с другой стороны, в глобальной паутине столько мата, оскорблений и грязи, что чаще всего эта ответственность определяется волей оскорбленного довести дело до конца. Но беспокоит даже не потенциальная вероятность шквала исков за оскорбления, а именно перевод этой темы в религиозную плоскость.
Так мы можем прийти к тому, что кто-нибудь на Александра Сергеевича Пушкина в суд подаст – за оскорбление религиозных чувств по поводу «Сказки о попе и работнике его Балде». Что будем делать, если суд иск удовлетворит? Изымать книжки из библиотек? Сжигать их?
Страшно и то, что общество мгновенно поляризуется. Равнодушных почти нет, потому что нейтрально настроенные лица вообще не участвуют в таких дискуссиях. Звучит неприкрытая ненависть, угрозы, опять же – оскорбления… Что дальше, если разделение на «ваших и наших» зайдет далеко? Цензура, инквизиция, охота на ведьм?
Разумеется, такой ситуацией не могли не воспользоваться разного рода «правозащитники», которые тут же переворачивают суть дела с ног на голову и втюхивают ложную информацию о том, что Краснова судят за «Бога нет». Это абсолютная ложь. Не за это. Но хам, матерщинник и провокатор, который просто должен нести определенную законом ответственность за свой проступок, вдруг превращается в «узника совести», страдающего за убеждения. Точно так же пытались сделать мучеников из похабниц «Pussy Riot». Благо, общественное мнение большинства россиян, в конце концов, склонилось не в их сторону.
Так я вот о чем. Не все проблемы в общественных отношениях можно решить с помощью карательных функций. Духовно-нравственные области не всегда определяются юридическим правом. Не все подсудно, что осуждаемо. И очень просится на язык народная мудрость: «не надо путать Божий дар с яичницей».
Последнее. Убежден, что сложная дискуссия в обществе не должна отталкиваться от прецедентного решения суда, которое это самое общество, возможно, расколет всерьез и надолго. Как говорится, семь раз отмерь.
Анатолий Кучерена, российский адвокат, доктор юридических наук, профессор, член Общественной палаты Российской Федерации, председатель Общественного совета при МВД РФ:
«Есть вещи, которые нельзя оценивать с точки зрения уголовного права. Такие понятия, как совесть, вера, религия, не должны становиться предметом уголовного расследования. Морально-этические нормы, их толкование должны оцениваться обществом, а не государством, карательным органом… Я призываю и законодателей, и политиков, и экспертов не поддаваться соблазну с помощью уголовных мер решать вопросы, которые на самом деле находятся в другой плоскости, в сфере души и чувств…»
Андрей Кураев, российский религиозный и общественный деятель, протодиакон Русской православной церкви, старший научный сотрудник кафедры философии религии и религиоведения философского факультета МГУ:
«Мы не можем всерьез обсуждать то, что написал этот блогер, потому что это неудобно цитировать. Если бы он просто назвал Библию «сборником еврейских сказок», то все бы об этом давно забыли. А там были совершенно конкретные матюки. У нас вроде бы есть поправки, отменяющие административное наказание за нецензурную ругань в публичном месте, или все-таки эта советская норма еще действует? Так вот, хорошо бы, если такое наказание еще существует, чтобы его применяли не только за оскорбление религиозных чувств, но и во всех других случаях тоже…
Так что у меня симпатий к этому блогеру нет. Если ему впаяют штраф, я буду вполне доволен. Но мне не нравится вот такая эксклюзивность – чувство религиозных людей, получается, нужно защищать. А остальные граждане – это быдло, у них нет этических и эстетических чувств, и про них и их убеждения пусть матерится кто хочет?»
Лев Гиль, священник РПЦ (Ставрополье):
«Могу ответить лишь словами Священного Писания: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах».