Как попадают в трудовое рабство, сколько стоит рабочий на дагестанских кирпичных заводах, о вербовщиках на вокзалах Москвы и как побороть невольничий труд в Дагестане, рассказывает активист волонтерского движения «Альтернатива» и руководитель регионального отделения организации Закир Исмаилов.
Специально для «Кавказ Сегодня».
– Закир, как давно ты занимаешься освобождением трудовых рабов? Интересно, после какого случая ты начал помогать людям, оказавшимся в трудовом рабстве?
– Мой интерес к этой проблеме проявился лет пять назад, тогда я работал корреспондентом в газете «Аргументы и факты». В один из обычных дней в сети «Фейсбук» появилось сообщение, что в первой городской больнице Махачкалы (городская больница №1. – ред.) лежит узбек и ему нужно помочь собрать документы. Я отправился в больницу из чистого любопытства…
Он вначале был адекватным, мог рассказывать, что с ним случилось, как попал в Дагестан. Выяснилось, что его, как и многих других, завербовали на площади трех вокзалов в Москве (Комсомольская площадь. – ред.).
Парень два года чабановал в Кумторкалинском районе, после чего заболел. А хозяин, вместо того чтобы лечить, закрыл его в подвале. Через некоторое время состояние работника ухудшилось. И однажды ночью хозяин выкинул его как ненужную вещь – на окраине Махачкалы, возле автомойки. Очевидцы вызвали «скорую помощь».
Так он попал в больницу, где его состояние еще больше ухудшилось. К сожалению, врачи не смогли его спасти. Он очень хотел увидеть родственников перед смертью. Мы звонили его тете в Израиль, родителям в Самарканд, другой тете в Москву, но никто из них не приехал. А еще до этого умерла его жена в Москве, которой тоже не оказали медпомощь вовремя. Двое детей остались в Самарканде на попечении бабушки и дедушки…
Нам удалось собрать 20 тысяч рублей, после чего глава миграционной службы Раджаб Гаджимурадович Абдулатипов дал еще 20 тысяч. Мы купили цинковый гроб, в морге его тело обработали, так как он был инфицирован. После этого с большим трудом уговорили его двоюродного брата из Самарканда приехать за гробом. Конечно, мы взяли на себя все расходы, связанные с перевозкой тела.
Приблизительно в это же время в Махачкалу приехал Олег Мельников – основатель движения «Альтернатива». Тогда волонтерское движение еще только зарождалось. Мельников узнал от своих знакомых о трудовом рабстве в Дагестане. Я стал координатором «Альтернативы» в республике и на Северном Кавказе. Сейчас у нас есть волонтеры в Ставрополе, Астрахани, Чечне, Москве, Нижнем Новгороде и в других городах России.
– Недавно в Махачкале очередного трудового раба удалось перехватить до того, как он попал в руки «хозяина». И ты принимал в этой «операции» самое активное участие. Можно узнать подробности?
– Обычно к нам поступает звонок с кирпичного завода, кошары или звонят родственники оказавшихся в рабстве людей. Мы отрабатываем полученную информацию, начинаем искать человека и вызволять из трудового рабства.
История спасения Евгения Андрюшина была совсем другой, она чем-то похожа на спецоперацию. Мне позвонил парень, представился Адамом. Как я понял по акценту, он был чеченцем. Парень рассказал, что находится в рейсовом автобусе, который подъезжает к Кизляру. Вместе с ними едет русский парень, который не знает, куда его везут.
Мы договорились, что Адам позвонит, когда автобус доедет до Сулакского поста ДПС, чтобы я успел перехватить автобус на Северной автостанции в Махачкале. По дороге на автовокзал я попал в пробку. Адам позвонил и говорит: «Закир, мы проехали Северный пост (пост ГИБДД при въезде в Махачкалу. – ред.)». Стало понятно, что автобус направляется в Дербент.
Ничего другого не оставалось, кроме как догнать автобус и перехватить парня до того, как его передадут «хозяину». Мы отправились следом за автобусом через Агачаул (село, расположено в 8 км юго-западнее от Махачкалы. – ред.).
По дороге мы подъехали к патрулю ДПС, рассказали, что надо перехватить автобус (человека везут против своей воли), продиктовали номера автобуса. Но гаишники отказались проверить информацию и передать сообщение в ближайший пост, чтобы остановили автобус.
В итоге удалось догнать автобус только за Южным постом Махачкалы, где он стоял на обочине. Все пассажиры пытались помочь парню, только не знали, как это сделать. Водители отказывались отпускать его.
Мы остановились напротив автобуса через дорогу. Подъехал «Лексус» с номерами местного региона «м 002 ор». Вижу, что парня сажают в автомобиль. В это время я и направился к ним. Увидев меня, водитель «Лексуса» сразу же уехал. Там, предположительно, должна была состояться передача денег.
Водители автобуса отказывались отдать мне парня. После того как я вызвал наряд полиции, они забеспокоились, отдали парня и поспешили сразу же уехать.
В тот же день мы купили Евгению билет и отправили в Москву, где его встретили наши коллеги. Они позаботились, чтобы он благополучно добрался домой в Новгородскую область.
– Как трудовые рабы попадают в Дагестан?
– В большинстве своем трудовые рабы попадают в нашу республику из Москвы. Там на площади трех вокзалов работает целая группа вербовщиков, которые ищут потенциальных жертв и отправляют заказчикам.
На этой площади находятся массы людей, многие из которых приехали в Москву за работой из провинции. Кто-то только что приехал, а другой потерял всякую надежду найти в столице работу и собирается домой.
Вербовщики знакомятся с потенциальной жертвой, рассказывают, что есть работа на Каспии. Работаешь пять дней, два выходных. Хорошая зарплата, рядом с работой – море. И многие клюют на это. Бывает, что приглашают на чай, а там подсыпают в стакан что-нибудь сильнодействующее. После этого уже сажают в автобус и отнимают паспорт.
Без денег и паспорта эти люди попадают в чужую среду, не знают, что делать. В основном это люди, не имеющие даже среднего специального образования, не знающие трудового законодательства.
Кирпичные заводы в Дагестане работают давно. За это время владельцы наладили поток дешевой рабочей силы. Обычный рабочий стоит 15 тысяч рублей, а если человек с водительскими правами – могут продать и за 20 тысяч рублей.
Раньше условия на кирпичных заводах были ужасными, но после того как мы начали проверять их, бытовые условия изменились к лучшему. Но все же нельзя сказать, что там комфортные условия. Просто условия стали немного лучше, чем раньше.
– Вот человек попал на кирпичный завод. Что дальше?
– Человека привозят на завод и с ним подписывают контракт на сезон. Там много чего еще написано мелкими буквами. Сезон начинается в марте и заканчивается в октябре. В ноябре с наступлением холодов кирпич перестают покупать.
В договоре написано, что с зарплаты работника вычитывается 200 рублей на питание, 200 на проживание, 100 рублей на сигареты, 100 на выпивку (обычно это спирт). Расходы – 600 рублей в день, а зарплата – от 9 до 12 тысяч рублей. На самом деле этот договор не имеет никакой юридической силы, это обычная бумажка.
Первые два месяца человек работает бесплатно, он отрабатывает деньги, которые за него заплатил заказчик. Если через несколько месяцев трудовой раб заявляет, что хочет домой, ему говорят: давай посчитаем твои расходы. В итоге работник еще остается должен. Ему говорят: ты до конца сезона не проработал, зарплату выплачивать не будем. А если останешься до конца сезона – все выплатим.
Бывает так, что через полгода работы человек получает всего лишь три тысячи рублей на проезд до Москвы. А хозяин завода все это время получал прибыль от его работы.
До конца сезона на заводе никто не выдерживает, хозяева сами не заинтересованы в этом. Ближе к зиме между ними начинаются стычки. Они провоцируют работников, чтобы те сами захотели уехать.
Даже если человек проработал до конца осени, то есть весь сезон, он все равно деньги не получает. Ему говорят: сейчас нет денег, наступили холода, кирпичи никто не покупает, поэтому оставайся тут до весны. А весной, мол, продам кирпич, рассчитаюсь с тобой, и ты поедешь домой. В итоге весной он получает 10 тысяч рублей и уезжает.
– Как относятся к вашей работе правоохранительные органы Дагестана? Полицейские помогают?
– Правоохранительные органы положительно откликаются на наши просьбы. Они всегда готовы отправиться с нами на заводы, кошары. В этом вопросе у нас полное взаимопонимание.
Правда, раньше было некоторое недопонимание со стороны руководства МВД республики. Нас называли госдеповскими… кем только не называли. Сейчас они все понимают и поддерживают нас. Обычно мы заходим на территорию заводов вместе с участковыми, иногда с сотрудниками ФСБ.
Конечно, хотелось бы, чтобы участковые на местах лучше работали. От этого многое зависит. Но участковый тоже не все может сделать, потому что кирпичные заводы принадлежат очень влиятельным людям. На эти заводы даже газовики боятся зайти.
– Закир, сколько человек удалось спасти от трудового рабства в Дагестане за время работы здесь движения «Альтератива»?
– Как минимум, триста человек. Раньше мы считали освобожденных. Где-то полтора года назад перестали считать.
В некоторых случаях мы даже не сообщаем общественности об освобождении трудового раба. Но только тогда, когда хозяин выплачивает работнику все заработанные им деньги, включая проезд до Москвы. Мы просто забираем парня и доставляем его домой. Но это очень редкие случаи.
После освобождения мы отправляем человека в Москву, а затем уже к себе домой. Дело в том, что маршрут до Москвы у нас наработан, налажена связь с водителями автобусов.
Как правило, пострадавшие не пишут заявления на своих бывших хозяев. Они хотят поскорее попасть домой. Если человек не заявляет в полицию, что его заставляли работать, не выплачивали зарплату, не отпускали домой, то хозяев никто не накажет.
Кроме того, если пострадавший напишет заявление, он должен оставаться в республике, пока идет разбирательство. Это значит, что человека надо обеспечить ночлегом, питанием и защитой, потому что бывшие хозяева попытаются заставить его отозвать заявление. Наше движение не в состоянии обеспечить все это, и я, к сожалению, не могу гарантировать ему безопасность в Дагестане.
– Где больше трудовых рабов – на кирпичных заводах или в кошарах?
– На каждом кирпичном заводе находятся до двадцати пяти человек. И многие из них работают там не по своей воле. Кирпичные заводы – это основные места, куда привозят трудовых рабов.
В кошарах мало трудовых рабов, там люди могут работать годами, пока о них никто не узнает. Естественно, денег им тоже не платят. Работа на заводе намного труднее, чем пасти овец. На кирпичных заводах работа не прекращается целый день.
– Как ты думаешь, почему в Дагестане распространилось это позорное явление?
– Одна из главных причин – строительный бум, помноженный на алчность. Кирпичный завод за сезон может получить до двадцати миллионов рублей чистой прибыли.
Хозяевам заводов жалко выделить один миллион рублей на оплату труда работникам, а этих денег хватило бы полностью. Если на заводе будут нормальные условия труда, люди сами придут работать. Надо хотя бы один день сделать выходным, выплачивать зарплаты. Можно перевести деньги родственникам рабочих или на банковскую карту, сберегательную книжку. Выплачивать налоги, легализоваться, в конце концов.
Очень обидно, что такие вещи происходят в Дагестане. Да, полиция нам помогает, но этого недостаточно. Пока эти заводы не закроются или не перейдут в легальный бизнес, это позорное явление будет продолжаться.
Надо сказать, что и не все участковые работают добросовестно. Я понимаю, что многие из них боятся хозяев кирпичных заводов. Каждый участковый может регистрировать поступающих на завод работников, связаться с их родственниками, это во многом решило бы проблему трудового рабства.
Помимо прочего, эти заводы расположены не в промышленных зонах: на окраинах Махачкалы, Каспийска, а также в Карабудахкентстком районе. В южном регионе тоже появились заводы, но больше всего – в пригороде Каспийска.
– Ваше движение в Дагестане поддерживают? Например, волонтеры, благотворительные фонды?
– Благотворительный фонд «Инсан» поддерживает. Еще никогда фонд не отказывал в моих просьбах. Даже уже неловко к ним обращаться. Когда нужны деньги, чтобы купить билет, они ничего не спрашивают, – просто выписывают деньги. Бывает, что освобожденному негде переночевать или нужна новая одежда, – по таким вопросам фонд тоже помогает.
Также нам хорошо помогает руководитель центра «Добро по кругу» Патимат Геличова.
А что касается волонтеров, стабильно раз в месяц появляются молодые люди. Они заявляют, что хотят стать нашими волонтерами, помощниками. Я объясняю, что «Альтернатива» – это всего лишь волонтерское движение. Рассказываю, что мы не выплачиваем зарплаты, не выдаем удостоверений и сами не зарабатываем. После этого большинство из них больше не приходит. Вероятно, энтузиазм исчезает...
– Благодарю за ответы. Успехов вам!
– Спасибо.