Не устаешь иной раз удивляться умению коллег-журналистов высасывать из пальца очередную сенсацию. Зачем это делается — понятно. Чем больше паники, истеричных настроений и гибельных предсказаний, тем выше рейтинг медийной популярности. Народ всегда любил, любит и будет любить пощекотать себе нервы.
Но братцы! Вы уж как-то приводите стремление к громкому резонансу в соответствие с элементарной логикой и здравым смыслом. Иначе ерунда какая-то получается.
Вот, скажем, совсем недавно в некоторых СМИ начала муссироваться тема «ликвидации Северо-Кавказского Сбербанка России». Слово-то какое! Ликвидация…
Но и это ладно. Для кого и спичка — бревно. Но когда внимаешь приведенным аргументам, выводам и умозаключениям, просто оторопь берет от небрежности рассуждающего. А чтобы не быть голословными — приведем конкретные примеры.
Рассматривается, например, свежее кадровое назначение в Правительстве Ставропольского края. Это новый вице-премьер Александр Золотарев, который ранее возглавлял Северо-Кавказский банк Сбербанка России. Как уже объявлено, ему поручено курировать в правительстве края вопросы, связанные с привлечением финансовых ресурсов в реальный сектор экономики. Казалось бы, вполне логичный ход. Большой финансово-кредитный опыт работы в высших банковских сферах способен принести ощутимую пользу региону.
И вот тут начинается пляска святого Витта по-журналистски. Откуда-то выкапывается история «руководителя маленького дополнительного офиса Сбербанка в дагестанском селе Касумкент Зейдуллаха Ахадуллаева», который вроде бы украл крупную сумму денег. За уши к данному событию, в расследовании которого далеко еще не все ясно, притягивается уход Александра Золотарева из структуры Сбербанка. Ну, тут домысливать можно долго и разнообразно. У кого и на сколько паранойи хватит.
Ладно, ушел Золотарев из банковской сферы. Куда и почему ушел — еще один виток буйной фантазии. А поскольку вместо фактов — одни намеки, то особо и не разгуляешься. Теперь попробуем с другой стороны ситуацию рассмотреть: зачем, мол, он вообще приходил? Разумеется, развалить Сбербанк Северного Кавказа! Северо-Восточный банк, его прежнее место работы, с центральным офисом в Магадане, который обслуживал четыре региона — Якутию, Магаданскую область, Камчатский край и Чукотский автономный округ, — он уже якобы развалил. Теперь и до нас добрался. Такой вот финансовый терминатор.
Да бог с ним, с Золотаревым. Бери выше. Тут уже прям масонский заговор затевается во главе с Германом Грефом. Уничтожить банковскую структуру Северо-Кавказского федерального округа — и все. А потом еще до чего-нибудь добраться, даже страшно подумать — до чего. Короче, сплошная конспирология.
Теперь попробуем порассуждать трезво, оперируя только фактами. Оптимизация территориальной структуры Сбербанка, инициатором которой стал Герман Греф, началась не вчера и даже не позавчера. И этот процесс — не от хорошей жизни, и не от личной прихоти банковского босса. Все дело в тех экономических и финансовых условиях, в которых оказалась наша страна, наша экономика и банковская структура, в частности, в связи с внешнеполитическими и глобальными экономическими условиями. Когда затягиваешь пояс — не мечтаешь о серебряной бляшке. Когда считаешь убыль — не рассчитываешь на барыши.
Абсолютно естественно, хотя и не совсем безболезненно, в таких условиях проводится оптимизация банковской системы. Да, происходит ее централизация и неизбежное сокращение филиалов со всеми вытекающими последствиями. Это и сокращение сотрудников, и закрытие, хотя совсем не обязательное, определенного числа офисных помещений. Доставит ли это какие-то неудобства рядовому населению? Вряд ли. В условиях экономического кризиса населению не до банковских излишеств. А основных гарантий в сфере обслуживания банковских счетов у широких слоев населения никто отнимать не собирается. Речь идет совсем о другом — о сокращении числа офисных сотрудников. Повлияет ли это на сотрудничество с корпоративными клиентами - вопрос открытый.
Хорошо то, что не за счет рядовых клиентов (повышения стоимости услуг для населения) происходят структурные изменения, а за счет, прямо говоря, экономии собственных средств.
Да, это сокращение числа банковских работников. И тут же поднимается вой со стороны журналистской братии в защиту этих самых «высококвалифицированных специалистов». Безусловно, само по себе сокращение рабочих мест — не благо. Но и не надо при этом считать, что «высококвалифицированные специалисты» останутся без работы. Не останутся. На биржу труда пойдет «балласт», офисный планктон, который, кстати, тоже по-человечески жалко. Но будем откровенны: в других сферах человеческой деятельности они принесут намного большую пользу.
В сухом остатке получаем непонятные для рядового читателя «разрывы единого документооборота», издержки при «разделении управленческих и операционных функций» и т.д. Плюс какие-то «нереализованные кредиты», упомянутые апологетами статус-кво, всплывают. Сказать, что все это чушь, — вряд ли правильно. Но повторимся: в существующих условиях — не до жиру. И то, что делается, — наверное, именно оптимизация, сохранение общего при жертвовании частностями.
Но это – в идеале. Так должно быть. Как будет на самом деле – покажет время.
Как говорил в своем недавнем интервью Герман Греф — «Мы ищем новые бизнес-модели, рыночные ниши и резервы по существенному сокращению издержек и изменению системы управления». Руководитель банковской структуры обещал существенно оптимизировать систему управления банком и в Москве, и в регионах, а также сократить затраты за счет управленцев. Причем неоднократно подчеркивалось, что оптимизация начинается с центрального аппарата банка.
Рассматриваются разные варианты оптимизации региональной сети, один из которых предполагает уменьшение количества территориальных банков с 16 до восьми — за счет объединения и укрупнения подразделений в соседних регионах. По некоторым источникам, ставится задача в год проводить по два-три таких объединения. И это — реальная экономия. Реальный подход к реальным условиям.
«Мы пытаемся сократить количество слоев управления, — заявлял Греф. — Чем меньше слоев управления, тем лучше. По мере нашей готовности происходит централизация различных функций. Один из примеров: бэк-офис в 2008 г. насчитывал 59000 человек, сейчас — 17000, а к 2018 г. будет 6000. В системе Сбербанка было 33000 бухгалтеров, осталось 1600, а будет 600».
Смысл такого процесса, как отметил сотрудник одной из зарубежных консалтинговых компаний, — в создании более современной гибкой модели управления: Сбербанку есть куда сокращать штат, если смотреть на его финансовые показатели. Соотношение активов и затрат без учета маржи слишком высокое для банка такого размера. Производительность труда может быть существенно повышена. Многие организации с похожей разветвленной сетью переходят на формирование макроокругов.
Точно такие же действия можно наблюдать и в других структурах. Например, в оптимизации работы мобильных операторов («Вымпелком», МТС), которые еще 10 лет назад имели региональные привязки, а сейчас — территориальные подразделения, образованные по округам. Такими подразделениями проще управлять. То же самое происходит и в банковской сфере: уход от управлений по областям и укрупнение до федеральных округов.
«Основной эффект сокращения затрат достигается за счет оптимизации управленческих и административных функций, — отмечает директор практики по работе с финансовыми институтами Департамента консалтинга Deloitte Алексей Суханов. — Фактически вместо двух управленческих аппаратов будет один — улучшится соотношение административного и зарабатывающего персонала. Экономия затрат на персонал после таких преобразований обычно достигает 20-30%. Как правило, части сотрудников из числа подпавших под сокращение предлагаются другие варианты работы внутри организации: например, сотрудники, занимающиеся координацией и администрированием сети продаж, могут быть переведены во фронт-офис на клиентскую работу».
По словам же председателя Восточно-Сибирского филиала Сбербанка Алексея Логинова, изменения в структуре банка идут уже несколько лет: «Остается вся та же сеть, остаются те же люди на работе. Остаются тот же сервис и полномочия, та же структура и те же механизмы принятия решений. В принципе, ни клиенты юридические лица, ни клиенты физические лица ничего не заметят».
Финансовый аналитик Александр Воронов называет нынешний процесс в Сбербанке эволюционным: «То, что сейчас происходит со Сбербанком… К нему, конечно, более пристальное внимание. Это и бренд, и лидирующий банк фактически во многих позициях России. Мы его все знаем давно. Это вполне в принципе закономерно. Эволюционный процесс сейчас идет дальше, и уже происходит оптимизация управления».
То же самое — и на Северном Кавказе. Оптимизация структуры — внутренняя перестройка работы банка, которая особо не затронет интересы клиентов и не повлияет на организацию работы городских офисов с населением. Такой шаг предпринят руководством Северо-Кавказского банка для более качественного управления внутренними структурными подразделениями, а также для консолидации усилий Сбербанка в работе на финансовом рынке региона.
Теперь задумаемся: из-за чего же журналисты подняли весь сыр-бор? Ради дутой сенсации? Ради минутной славы на панических настроениях? Или тут проглядывается интерес того самого офисного планктона, который теряет теплые, удобные, хорошо оплачиваемые места?
А, кстати! К чему еще тут Зейдуллаха Ахадуллаева приплели? К чему домыслы о «тайных задачах» Александра Золотарева на новом посту?
Вот честное слово: когда коту нечего делать — он… страшилки сочиняет и народ пугает.
Алексей Суханов, директор практики по работе с финансовыми институтами Департамента консалтинга Deloitte: «Основной эффект сокращения Золотаревзатрат достигается за счет оптимизации управленческих и административных функций. Фактически вместо двух управленческих аппаратов будет один — улучшится соотношение административного и зарабатывающего персонала. Экономия затрат на персонал после таких преобразований обычно достигает 20-30%. Как правило, части сотрудников из числа подпавших под сокращение предлагаются другие варианты работы внутри организации: например, сотрудники, занимающиеся координацией и администрированием сети продаж, могут быть переведены во фронт-офис на клиентскую работу».
Ольга Гольцова, ведущий бухгалтер ОАО «Арнест»: «Ситуацию с укрупнением, оптимизацией и прочими изменениями структуры Северо-Кавказского подразделения Сбербанка России я никак прокомментировать не могу, потому что пока мы ничего в этом плане не ощущаем. Работаем сейчас в обычном режиме. Будут ли какие-то неудобства или, напротив, улучшение - покажет время. Считаю, что в настоящее время об этом говорить пока не имеет смысла».
Ольга Малиновская, заведующая финансово-экономическим отделом АО «Кавминводы»: «Не знаю, как будет дальше, но мы и сейчас в работе со Сбербанком испытываем серьезные трудности. Хотя и являемся привилегированными клиентами, и работаем с ними с 95-го года. В настоящее время занимаемся текущими расчетами, депозиты даже не размещаем. Есть задержки, есть другие проблемы. Трудно работать с молодыми, неопытными сотрудниками банка. Что будет, когда у них произойдет очередное сокращение и перенос офиса в Ростов – трудно представить. Нам и сейчас тяжело».